Но где-то в глубине души я уже знала, что это не так.

– Хочешь мороженого? – вдруг раздался голос Стаса.

Я удивлённо посмотрела на него. С чего это такое предложение?

– Мне всегда мороженое помогало после дурных разговоров. Моя мамочка тот ещё тиран, – телохранитель пожал плечами. – Сейчас я понимаю, что всё равно её люблю, а раньше психовал. И Верка вечно таскала меня есть мороженое, чтобы не громил дом.

Я так и представила: темноволосая девчонка – почему-то сестра Стаса обязательно должна была быть такой же жгучей брюнеткой, – которая насильно тащит упирающегося братца на улицу. Успокаивать. Наверное, в подростковом возрасте мой инквизитор ещё не умел так идеально прятать эмоции.

– Почему бы и нет? – улыбнулась я.

Стас промолчал, лишь снова чмокнул меня в нос, осторожно поднялся и подал руку. Кажется, нас ждала очередная замечательная прогулка. А с братом… с ним разберусь позже.

Мороженое не помогло. В смысле, помогло, конечно, но только в тот день и в детстве. А вот ещё через пару дней – в пятницу, когда раздался звонок телефона – не спасло ни мороженое, ни чудесная погода, ни счастливая Регина, скачущая по берегу реки в коротких шортах и маечке.

Казалось, всего несколько секунд назад Стас наблюдал за Региной, с наслаждением танцующей под творчество уличных музыкантов, даже кинул ребятам в шляпу пару купюр – слишком уж замечательным было настроение. Всего несколько секунд назад он закружил девушку в своих объятиях и поцеловал, ощущая на губах вкус клубничного пломбира. Плечи, обтянутые чёрной майкой, припекало солнце, глаза приходилось щурить от ярких бликах на полотне реки, с лица не сходила улыбка…

А в следующее мгновение её смыло волной неприятного предвкушения. Мелодия была простенькой, пищащей – и стояла она на рабочем номере Большого Босса.

Сейчас, стоя в тени деревьев и наблюдая за счастливой Региной, Вероцкий больше не улыбался.

– Конспиратор из тебя никудышный, сын, – здороваться Большой Босс не планировала.

– И тебе не хворать, мать, – буркнул Стас. – В чём дело?

Он постарался сделать максимально доброжелательное выражение лица и махнул Регине рукой, показывая, что сейчас поговорит по телефону и придёт. Как только девочка-катастрофа отвернулась, можно было вновь нахмуриться.

– Сергею Всеволодовичу сегодня пришло на телефон замечательное сообщение о его шлюшке, – холодным тоном отозвалась матушка. – Которое для тебя означает проблемы.

– Она не шлюха, – рыкнул Стас.

Сам не знал, почему не удержался. Голову словно отключило, стоило только услышать, как его – ЕГО! – Регину его же собственная мать смеет называть такими словами.

– Ооо, – рассмеялась Вероцкая. – Всё ясно, мальчик попал. Но я по делу, милый. Поверь, сейчас тебе тоже станет не до романтики. Не знаю, как именно, но вы спалились. Номер мы уже определили, принадлежит некоему Рылову Алексею Александровичу. Вениамин скоро его проверит.

– И что писали? – Стас подобрался, кинул взгляд на девушку.

Прекрасная в своей безмятежности. Наверное, он сам таким же был до этого звонка. Сложно не потеряться в ощущениях, когда на дворе царит солнечное лето, а душе хочется «романтики».

Только, оказывается, романтика не всегда идёт на пользу.

– Переслать или зачитать?

– И то, и то, – скрипнув зубами, бросил Стас.

Как он и думал, ничего хорошего. Недоеденный рожок мороженого был вышвырнут в урну – ни его вкус, ни прохлада не приносили удовольствие. И даже солнце не приятно грело плечи, а словно прожигало насквозь.

– Может, домой? – предложил Станислав, ловя Регину за руку и притягивая к себе.

Она удивлённо вскинула брови, просяще взглянула на него своими яркими, словно васильки, глазами снизу вверх.

– Уже?

– Я дурак, забыл кепку, – солгал он. – Башка раскалывается.

Регина мгновенно переменилась в лице, согласно кивнула, скользнула ещё влажными ногами в простые резиновые шлёпанцы, которые за копейку они сегодня утром купили в первом попавшемся магазине, и сама утащила его в тенёк. Чтобы там осторожно чмокнуть в щёку и предложить дойти до машины по травке, не вылезая на солнце.

А у Стаса голова раскалывалась по совсем иной причине. По профессиональной. Хотя волнение охватывало самое настоящее.

«Думал, твою шлюшку не найдут, Рассольцев? Ничего, четыре часа – и она может дрожать от предвкушения, что скоро будет в моих руках».

* * *

До самого вечера Стаса пробивала нервная дрожь. В голове постоянно кружились мысли. Как их нашли? Почему? Из-за прогулок? Но город огромный, к тому же чужой. Нет, что-то здесь не так.

Как? – вот что волновало Станислава.

Он с трудом скрывал напряжение, мысленно прокручивал каждый возможный вариант развития событий и их причины. Но самое сложное было решиться и рассказать всё Регине. Конечно, можно промолчать, но вдруг что-то случится, а она будет оставаться в неведении? А если расскажет, Регина сама может что-нибудь учудить. С неё станется, особенно теперь!

Стасу казалось, что он вдруг попал в свой самый страшный ночной кошмар: над важным человеком нависла угроза, а он ничего – ничегошеньки – не может сделать. Только ждать новостей об этом Рылове Алексее Александровиче и надеяться, что он дилетант, который спалился на первом же сообщении. Хотя опыт с записками оставлял желать лучшего.

Нужно заставить Регину обязательно зашторивать все окна, чтобы никто не видел, в какой именно части квартиры она находится. Если клиентку выследили, она в опасности. Мало ли, что придёт в голову этому идиоту-извращенцу? И на улицу выходить больше нельзя, слишком велика опасность. Хотя оставлять её одну в квартире – тоже не лучший вариант, но если Регина будет осторожно сидеть у себя в комнате подальше от окон и в случае любого шороха звонить ему, получится всяко безопасней.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Или, может, лучше вообще поменять квартиру? Взять этаж повыше? Но искать новое удобное съёмное жилье – долго и сложно. К тому же ради этого придётся оставлять клиентку одну.