что иподиакон Алексей не растерялся. Взял огнетушитель и мигом погасил. Службу мы закончили. А уже после я увидел, что какой-то растяпа пролил лампадное масло на ковровую дорожку. А если бы и она занялась от ели, то последствия были бы воистину непредсказуемы. Но, слава Господу Богу, обошлось!

— Слава богу, — машинально повторил Ватсон.

— Ясно. Можно еще вопрос? — спросил Холмс.

— Да, пожалуйста.

— Скажите, а не было какого-нибудь большого церковного праздника в прошедший четверг?

— Конечно, был! Это же сороковой день после Пасхи! Великий праздник — Вознесение Господне.

— А, ну тогда все ясно. Спасибо, — сказал Холмс и направился к выходу.

— Благослови вас Господь! — только и успел сказать доброжелательный батюшка.

— И что тебе ясно, позволь узнать? — спросил Ватсон, когда они вышли из Храма.

— А тебе что, еще не ясно? — удивился Шерлок. — Сам подумай. Место, в котором мы только что были, называется Храм Рождества Христова.

— И?

— А теперь вспомни, какая картина пострадала в Исаакиевском соборе?

— Вознесения Христова, — все еще не понимал Ватсон и вдруг стукнул себя по лбу: — Черт побери!

Он испуганно оглянулся на церковь. После беседы со здешним священнослужителем, который произвел на доктора самое благоприятное впечатление, поминание черта отозвалось внезапным чувством вины.

— Значит, на Рождество чуть не случился пожар в Храме Рождества, на Пасху — в церкви Кулич и Пасха, а на Вознесение Господне пострадала картина с таким же названием, да еще и в Исаакиевском соборе — одном из крупнейших в городе! Это не может быть совпадением! Маньяк?

— Ну насчет маньяка не знаю, но что не совпадение — это ты точно подметил!

— Нужно срочно рассказать Волкову!

— Да-да, — рассеянно отозвался Холмс. — А знаешь, пока мы недалеко ушли, давай-ка вернемся и спросим у этого любезного священника, какой ближайший крупный праздник. Не пропустить бы!

Ближайшим праздником оказалась Троица.

7

Волков вначале ужасно разозлился.

— Ну что ты, Шерлок, выдумываешь! Что ты все усложняешь? Если мы заявим о серии преступлений, обратного хода уже не будет. Не дай бог, еще и журналисты пронюхают! А между прочим, Харитонов уже практически раскололся и признался в поджоге.

— И в убийстве?

— В убийстве нет! А ты уверен, что убийца и поджигатель — одно лицо? У Белова, между прочим, не было при себе бумажника. Да, я знаю, что инсценировка ограбления — это классика жанра. Вполне возможно, Белов нарыл компромат на Харитонова, за что и поплатился жизнью.

— Харитонов только делает вид, что собирается расколоться! А в своем блоге пишет статейки, что страдает за правое дело, что его таскают на допросы и, того и гляди, упекут за политические убеждения. Его читают доверчивые люди, ставят лайки, поддерживают. Он зарабатывает себе репутацию борца, а заодно и деньги. А бороться ему безразлично за что. Сегодня за музей. Завтра за экологию. Лишь бы быть на виду.

— Возможно. Но он мог и дальше пойти ради славы! Нарушить закон. Кроме того… Ты кое-чего не знаешь. Харитонов живет в Веселом поселке. А детство провел в районе метро «Пролетарская». Все сходится, понимаешь? Скорее всего, убийца он!

— Подожди, у тебя же нет доказательств. Не суетись! Если ты так уверен, давай возьмем его с поличным, — вдруг сдался Холмс. — В День Святой Троицы в Троицком соборе.

— Почему именно в Троицком?

— Поджигатель выбирает храмы не случайно. Их названия совпадают с названиями церковных праздников, которые приходятся на день поджога. — Холмс подробно изложил хмурому Волкову свою теорию и подытожил: — В ближайшее воскресенье — Троица. Значит, он устроит пожар…

— В Троицком, — не дал договорить ему тот. — Шерлок, ты гений! Харя наверняка как-то отметится, захочет устроить еще один поджог.

— Именно! Тут-то вы его и арестуете. Ну, или не его…

Субботним утром в дверь позвонили.

— Интересно, кто это к нам? — ворчливо спросил Ватсон, которому не хотелось отрываться от матча «Ливерпуль» — «Челси». Шли последние минуты игры.

— Судя по звонку, Владлена Амбруазовна. Открой, пожалуйста! — крикнул Шерлок из ванной комнаты.

— А почему сегодня? Она же в воскресенье всегда приходит! — удивленно спросил Ватсон, направляясь к входной двери. — Черт побери! — Он шел боком, не отрывая глаз от телеэкрана, и пребольно ударился мизинцем ноги о витиеватую ножку журнального столика.

Владлена Амбруазовна, хозяйка квартиры, в которой жили англичане, по договоренности с ними за арендной платой приходила раз в неделю — по воскресеньям. Она сказала, что ей так удобнее. Холмсу и Ватсону так тоже было удобнее, так как приходила она не с пустыми руками, а с вкусными горячими пирожками или золотистыми тончайшими блинами, как на масленицу, или даже с борщом и котлетами.

В этот раз Владлена Амбруазовна принесла большой и пышный пирог с капустой, который источал такой аромат, что Ватсон моментально забыл о боли в ноге, а Холмс вышел из ванной с недобритой щекой.

— Почему вы к нам сегодня, а не в воскресенье, как обычно? — все-таки спросил Ватсон.

— Завтра, как и положено в Троицын день, я поеду на кладбище. На Южном кладбище все мои похоронены. А это далеко. Целый день занимает. Что с вами, голубчик? — спросила она, глядя на Холмса, застывшего с чашкой в одной руке и куском пирога в другой.

— Я осел, вот что! — ответил он. — Вот что значит незнание традиций! Простите, мне надо поработать!

Холмс прихватил огромный кусок пирога и отправился в свою спальню-кабинет.

8

Ватсон задрал голову и посмотрел в небо, прикрывая глаза ладонью: солнце светило слишком, на его вкус, ярко. В отличие от погоды, настроение доктора оставалось пасмурным.

— Нет, это уже слишком, — наконец не выдержал он. — Я имею право знать, что ты задумал. Ты спозаранку тащишь меня на это Серафимовское кладбище. Сначала мы гуляли среди могил и памятников, теперь торчим здесь уже четвертый час. А самое оскорбительное, что ты ничего не объясняешь! Чего мы тут ждем?

— Ответов, — коротко ответил Холмс, взглядом выискивая кого-то в толпе. А толпа в день Святой Троицы на территории кладбища была немалая. Тонкие вереницы людей на узких тропинках сливались в широкий поток на дорогах.

День обещал быть прекрасным. Ночью прошел июньский ливень, и запах утренней свежести еще не исчез. Солнечные блики играли на крестах Храма Серафима Саровского, который от этого выглядел особенно торжественно и празднично. Из открытой настежь двери раздавался тенор батюшки, напевающего длинные, перетекающие одна в другую молитвы.

— Ты объяснишь или нет, для чего мы здесь, а не в храме Святой Троицы? — Ватсон, раздраженный неопределенностью и отсутствием завтрака не на шутку сердился.

— Это