Нити, из которых сотканы искари, больше напоминали выдержанные в смоле веревки. Блестящие и гладкие, лоснящиеся тьмой, которая капала с них тягучими черными дегтярными каплями, они казались не то змеями, не то морскими угрями.

На них было неприятно, до тошноты, смотреть, а уж тем более к ним не хотелось прикасаться.

Точно такие же веревки тянулись от рыцарей и исчезали где-то. В том месте, откуда в них вливалась жизнь и сила. Место, от которого у Бланки в пальцы, прямо под ногти, впивались сотни маленьких ледяных булавок, стоило лишь снова коснуться Арилы.

Усиливающаяся боль поднималась выше, захватывала запястье, предплечье, плечо, переходила на шею и спускалась к сердцу. Но Бланка и не думала останавливаться. Сперва она хотела разорвать нити, сделать то же самое, что в даирате, но не была уверена, что справится быстро хотя бы с одной – слишком толстые.

Поэтому она стала «цеплять» артефактом те, что шли к раненой и все еще кричащей искари. Связала веревки в канат, переплела косичкой, «всасывала» в статуэтку, перебросив «мост» между противником, собой и Шерон.

Забирала силу у одной и отдавала ее другой. Той, кому требовалась помощь, чтобы спасти Лавиани.

Крик искари превратился в дикий вой. Надсадный. Ужасный. Словно человека сжигают заживо.

Рыцаря с дубиной Бланка заметила в миг, когда его страшное оружие пришло в движение, начав падать для смертельного удара.

Она соткала из канатов решетку. Паутину. Ловушку, раскинутую через все пространство зала, и швырнула во врага.

От ветра, ударившего в лицо, Шерон моргнула.

Упустила тот момент, когда он атаковал, захлебнувшись мощью, невесть как хлынувшей в нее. Захлебнулась, словно пьянчуга дармовым дорогим вином, и едва не умерла.

Ветер от рухнувшей дубины, которая должна была не оставить и мокрого места от ее головы, холодно лизнул щеку. Страшное оружие перестало двигаться, остановившись в дюйме от виска. Отличная возможность рассмотреть окровавленные шипы, только что разорвавшие ее мертвого, но все еще живого слугу.

Рыцарь бился в судорогах, словно его спеленали по рукам и ногам. Он пытался вырваться, забыв об оружии, но нечто невидимое с каждой секундой оттаскивало его все дальше и дальше от Шерон.

Теперь силы в ней было еще больше, чем с браслетом. Указывающая не понимала, как это происходит, знала, что связано с Бланкой, но нет времени разбираться. Она уже почти решила проблему Лавиани, оставалось совсем немного, чтобы сойка не отправилась на ту сторону.

Браслет безостановочно смеялся, и Шерон услышала его шепот:

– Чувствуешь? Да. Она хороша, она помнит забытое, и ее металл такой же, как прежде, пусть его и перековали на той стороне. Давай же! Спаси ее!

И тогда тзамас увидела то, о чем успела забыть за несколько долгих секунд. Третьего искари с копьем, который преодолел почти все завалы и теперь был в сотне шагов от сосредоточенной Бланки.

Раненая воительница больше не выла. Ее бледное лицо посерело, затем стало черным, щеки ввалились, синий свет в глазах погас, а потом и глаза исчезли, оставив лишь два провала.

Из нее словно выпили всю силу. Всю жизнь.

Шерон ощутила, как рвется то, что заставляло существовать темного таувина, взяла это по праву власти, позволяющей управлять мертвыми.

Теперь она знала, кто это. Что ее звали Шилна, что родилась она, когда стояло Единое королевство. Что сражалась на стороне Мелистата, теряя друзей, семью и себя. Что было ей страшно, когда мир сгорел, и что, как и некоторые другие, она пошла не по правильной дороге, заключив договоры с теми, с кем не стоило говорить. Ушла в Аркус, спала сотни лет и…

Она перестала листать чужую жизнь, полную крови, слез, лишений, радостей, побед и поражений. Бросила к ней верхнюю часть Халеза.

Браслет на руке раскалился добела, и Шерон, которая сейчас была куда сильнее, чем когда-либо прежде, окружил кокон из ярко-белых искр.

Тэо застыл у входа в огромный, утопающий в дожде зал, пытаясь охватить взглядом картину, представшую перед ним.

Искрящийся шар лопнул, и похожие на снежинки искры разлетелись во все стороны, мгновенно породив белое пламя.

Все горело.

Белый огонь, не оставляющий дыма и жара, мертвый, ледяной, полз по стенам, сжирая мрамор, забирался на частично обрушенные балконы и балки, капал с них молочными каплями, распространявшими пожар все дальше и дальше.

Испарял влагу, убивал растения.

На левую руку Шерон, стоявшей на коленях над Лавиани, было больно смотреть. Словно раскаленный добела металл, дышащий силой, от которой у него перехватывало горло. Силой чужой, зловещей и грозной.

Странное существо в дымящихся латах, четырехрукое, с черной женской головой и головой контрабандиста с корабля, который вез их, размахивая кривым двуручным мечом, сражалось с рыцарем, вооруженным копьем и щитом.

Они двигались быстро, перемещаясь у стен, прыгая, как заправские акробаты. Били вспышки, сгорали таланты. И рыцарь, несмотря на то что он был искари, защищался от чудовищного мертвеца, ведомого силой некроманта.

Чудовищного мертвеца, имевшего способности темного таувина и пользовавшегося ими точно так же, как и при жизни.

Бланка с развевающимися опаленными волосами, вскинув руки, удерживала еще одного врага. Самого здорового воина, просто гиганта по сравнению со всеми остальными людьми.

Тэо, в отличие от Шерон, видел тьму, спеленавшую его, тянущуюся к статуэтке Арилы. А еще он видел, как ловко и быстро Бланка плетет ее кружево, создавая невероятно сложный рисунок в пространстве – убиравший врага подальше от указывающей.

Три искари в одном месте. Их называли «ткущие мрак». Но правда заключалась в том, что настоящей ткущей мрак в этом городе, в этом мире была лишь госпожа Эрбет.

Новая волна мощи вылилась на Шерон так, словно она встала под ледяной водопад, срывающийся с колоссальной высоты.

Сокрушительная сила.

И еще одна смерть за спиной.

Его она тоже забрала себе, позволила взять дубину и отправила помогать другой слуге добить оставшегося искари.

Тэо появился рядом, с плащом, сшитым из теней и горького дыма сгоревшего леса эйвов. Он держал раскрытую ладонь перед собой, закрывая глаза, словно свет браслета мешал ему видеть.

– Надо уходить. Я чувствую шауттов. Они идут со всего города, и я не уверен, что справлюсь с таким количеством. Я понесу ее.

Пружина дождался позволения тзамас, подхватил находившуюся без сознания окровавленную Лавиани на руки. Шерон свистнула, и кости ринулись вперед Тэо, показывая ему дорогу, заставляя белое пламя расступаться.

Девушка же направилась к Бланке, которая оказалась слишком близко к схватке между рыцарями. Положила руку ей на предплечье: