– Брат генерала? Нет. Бай – просто бедная заблудшая душа. Но у него есть необычный дар: он может приглашать образы из Мира Снов, чтобы они проявились в реальности.

– Он один из тех людей, которые имеют особую связь с Миром Снов, – сказала Брисеида, вспоминая одно из интервью Нила Кубы-младшего. – Бай – архетип.

– Цитадель не может ничего создавать из пустоты, разве ваши песочники не говорили вам об этом? Она не может создать поток химер, она может только влиять на него. Бай подарил нам прекрасную возможность пробудить историю ткачихи.

– Но история о ткачихе – это лишь одна из многих ваших легенд. Ваша работа в Поднебесной началась не с истории любви императора.

– Естественно.

Брисеида качнула головой.

– Если ваша роль заключается в том, чтобы заставить нас поверить в химер, то вы не очень хорошо справляетесь со своей задачей. Я пытаюсь увидеть ваших существ с тех пор, как прибыла в Поднебесную, и никак не получается.

Канцлер победоносно улыбнулся:

– Наша работа с легендами никогда не была рассчитана на тебя. Какая польза нам от того, что бойцы сопротивления увидят своего врага? Видишь ли, в этом и заключается красота убеждения. Мы их не контролируем. Они подкрадываются к нам без нашего ведома. Для того чтобы вера укоренилась в сердце, требуется целая жизнь, а для того, чтобы она приобрела оттенок, присущий только данному народу, – несколько поколений. Вот почему ваши поиски, сопротивленцы, обречены на провал. Даже если бы ты могла видеть химер своей собственной культуры, химеры Поднебесной никогда бы не показались тебе.

– Если только не использовать такие ухищрения, как зеркало Чжун-цзуна.

– В этой игре невозможно обмануть. Ты никогда не увидишь китайскую химеру.

– И все же я только что увидела дракона в зеркале.

На лице канцлера появилась усмешка.

– Я вижу, что ты пытаешься меня обвести вокруг пальца, но ты зря тратишь свое время. В этот раз я ничего от тебя не скрываю. Зеркало Чжун-цзуна – это всего лишь детская сказка. Тени, проецируемые на землю, оптические игры, уловка.

– Я видела отражение желтого дракона, пересекающего небо над рекой…

– Возможно, как и в случае с любым зеркалом, выкованным в соответствии с принципами фэн-шуй, ты могла бы наслаждаться отражением в зеркале, если ты была готова увидеть химер, но для этого потребуется…

Он сделал паузу, внезапно помрачнев, и пробормотал:

– Откуда она знает, что он желтый? Нет, это невозможно, она не могла его увидеть, если только не научилась чувствовать ци, а рядом с ней не было никого кто… – Ли замер, словно пораженный откровением.

– Чертов художник… – проворчал он.

– Бай только научил меня рисовать кистью, – поспешно пролепетала Брисеида.

– Только!

Ли уставился на точку вдалеке и, казалось, разговаривая сам с собой, сказал:

– Мне жаль, но это все меняет. Я не могу позволить ей уйти с такими знаниями.

– С кем вы говорите?

– Ты знаешь.

Впервые Брисеида заметила кольцо, сверкающее на среднем пальце канцлера.

– Херувимы… – произнесла Брисеида вполголоса.

– Именно они следили за тобой с самого начала.

– С самого начала?

Холодный пот струился по ее спине. Если бы хотя бы эти херувимы не знали о ее личности, она могла бы избежать наказания. Но если бы там были Купидон и Сефаидон…

– Как они нашли меня?

– У каждых песочных часов есть своя особенность. Ты использовал их в… Греции? Потом ты пришла, принесла их сюда, и я ими воспользовался. Херувимам было проще простого найти тебя.

Брисеида едва могла дышать, настолько сильная боль сжимала ее грудь. Она пыталась рассуждать здраво. Херувимы нашли ее, как только она появилась в императорском дворце. И все же до сих пор они не трогали ее.

– Это они попросили вас помочь мне сбежать, не так ли? – спросила она. – Почему? Они пытались убить меня в Греции, а теперь хотят сохранить мне жизнь?

– О, если бы ты только знала, как все сложно! Я сам только выполнял их приказы. Пока приказы остаются в пределах разумного, – добавил он херувимам, а затем снова обратил свое внимание на Брисеиду. – Химеры могут выступать только против тех, кто их боится. Отсюда важность сохранения легенд. Некоторые люди, как наш покойный генерал, нерешительны в этом вопросе, и нужно быть умным, чтобы добраться до них. Но я готов поспорить, что ты, скорее всего, боишься их.

Канцлер погладил пальцами песочные часы. Песчинки начали быстрее вращаться в стеклянных колбах.

– Как можно бояться химер, если я в них не верю? – спросила Брисеида, с вызовом вскинув подбородок.

Она надеялась, что звучит убедительно. Ее вопрос был логичным. К сожалению, ее колотящееся сердце уже напоминало ей, что ничего подобного.

– Я знаю, знаю, – сказал Ли, – человеческий разум извращен, не так ли? Ты не веришь в химеры в достаточной степени, чтобы не видеть их, и все же боишься их настолько, что они могут проникнуть сквозь тонкую завесу между уровнями реальности и причинить тебе боль. Так обидно и так трудно смириться… Но, может быть, ты права? Может быть, ты на самом деле не боишься? А что, если мы проведем тест?

Брисеида инстинктивно вцепилась в одежду Леонела. Она прекрасно понимала, что ей и так было страшно. Она прошла через подобное в Греции. И бурление в животе с удовольствием напоминало ей об этом.

Огромная масса воды внезапно поднялась из реки, забрызгав шелковые подушки. Дикий вой наполнил воздух, сопровождаемый эхом рычания, словно из далекой пещеры.

Брисеида бросилась к канцлеру Ли. Если бы она могла выхватить у него песочные часы… Что-то схватило ее за лодыжку, остановив на пути, и подняло в воздух вниз головой.

Голос канцлера доносился до нее сквозь хлопающие лоскуты ее платья:

– Дать тебя съесть было бы быстрее, чем утопить, но, боюсь, я не смогу объяснить императору такую смерть.

Невидимые челюсти, державшие ее, отпустили. Брисеида пролетела несколько метров, ударилась о поверхность бурлящей воды и, как камень, опустилась на дно реки. Она ударялась о нефритовые плиты, путалась в шелках, пыталась прислониться к стенкам водоема, чтобы вновь оказаться на поверхности. Но уже некая феноменальная сила прижимала ее ко дну реки. Ее глаза, хотя и были широко открыты, не видели ничего, кроме водоворота прозрачной воды, освещенной лунными бликами. Она прощупала массу, которая сдавливала ее грудь. На ощупь это было похоже на рыбью чешую. Коготь, палец, лапа больше ее грудной клетки. Мастодонт. Ее горло все еще воспалено после первого погружения, Брисеида беспомощно наблюдала, как последние пузырьки воздуха покидают ее.

Затем ее лишенный воздуха разум начал шутить с ней. Она чувствовала себя легкой, воздушной, без сопротивления пересекающей волны, побеждающей их, встречающей свежесть воздуха…