И почувствовала его ответ всем своим существом. Надела дрожащими от волнения пальцами кольцо на палец и выбежала на балкон.

 – Он вернётся! Он скоро будет! – счастливо сообщила я виверне.

 Аррхорра глянула на меня заговорщическим глазом, фыркнула с нетерпением, и я воскликнула:

 – Всё, летим! А и пусть в ночной рубашке, всё равно я не знаю, где вся моя одежда, да никто и не увидит, все ещё спят!

 И мы рванули в небо, обе весёлые, сумасбродные, счастливые. Нет, ну а кто ещё, кроме нас, вот так погоняет облака? Мне хотелось кричать йухуу и хохотать во весь голос – я была жива, Вёлвинд тоже! И моя Аррхорра! А он любит меня! И кольцо – разве такие подарки делают безразличные мистические существа тем, кто им просто служит?

 На этой мысли я вновь запнулась и притихла. Впрочем, вынужденное ничегонеделание в течение этих двух дней требовало реванша, и мы с Аррхоррой вновь принялись кружить, нырять и взлетать, щекотать носы облаками и вспарывать им пенные брюшки.

 – Простудишься, – вдруг услышала я голос Ладона.

 Из-за пронизанной солнцем серебристой тучки показались покрытые красными штрихами змеиные кольца дракона-охранителя. Громадная морда размером с телегу вынырнула из белого марева.

 – Ладон! – обрадовалась я. – Ты живой! Я так рада! Я бы хотела обнять тебя, но боюсь, что тогда грохнусь вниз!

 – Тшш, тшш, убавь эмоции, у меня барабанные перепонки лопнут от твоих криков.

 Мы полетели параллельно.

 – Но я всё равно рада! А где Вёлвинд?

 – Никакого уважения к старшим, – фыркнул Ладон, почёсывая усом под лопаткой. – А где «как твоё самочувствие, уважаемый дракон-охранитель», «нет ли у тебя насморка, после того, как я бухнула тебя мордой в жуть какой ледяной источник»?

 Я моргнула и хмыкнула смущённо.

 – И как твоё самочувствие? Прости, но там тёплых источников не было...

 – Не было, – согласился Ладон. – Спасибо, что спасла.

 – Я всегда. С удовольствием. Если надо ещё...

 – Не надо! – поднял лапу Ладон. – Думаешь, меня каждую неделю будут травить? В понедельник после обеда?

 – Почему в понедельник?

 Аррхорра рыкнула, подражая моему тону.

 – День тяжёлый, – заявил Ладон. – И вообще, не задавайся. А то не скажу главного!

 – Не буду! Клянусь, не буду! – Я подняла руки и изобразила книксен, хотя верхом на виверне это было сущим безобразием. – Ты про Вёлвинда расскажешь? Про Амару?!

 Ладон пролетел немного вперёд, затем развернулся и сказал:

 – Я говорил ему, что трансформацию надо довести до конца, никаких контактов, отвлечений, слияния энергий... Но этот не выдержал, заявился к тебе ночью, словно в академии нет ни одного целителя. Оболтус. Высший!

 – Но я не видела его!

 – Угу, а то кольцо из сокровищницы поднебесного дворца тебе само на голову свалилось...

 – Свалилось! – радостно не соврала я. – Только не на голову, в руки!

 Ладон фыркнул и пролетел немного дальше, потом, купаясь в воздухе, поднырнул под нас с Аррхоррой, закружил спиралью и продолжил парить, подставив брюхо солнцу.

 – Так а что же главное ты хотел мне сказать?! – крикнула я ему вдогонку.

 – То что сейчас будет суд короля, а ты в ночной рубашке.

 – Сейчас?! Ты хочешь сказать, что Вёлвинд вернётся сейчас?! – вскричала я.

 – Тшш, тшш... – Ладон снова сделал кувырок, едва не задев нас кольцами, – судя по толпе, которая собирается перед трибуной на площади, по тому, как волнуется проказник Алви, а король Ихигару нервно застёгивает мантию на плече перед выходом на публику, сейчас и будет. – И глянул на меня лениво: – Пропустишь? Я точно не полечу. Я свою миссию выполнил, легенду и предсказание в жизнь воплотил, практически жертвуя собой. Так что теперь у меня отпуск.

 – Но я же не успею переодеться!

 – Боже, всему учить... Вошла в перигей, сдвинула его к пупку, на две сантиметра ниже. Прочувствовала на себе то, что надеть хочешь. Представила, ощутила, закрепила перигеем, и вуаля!

 Ладон развернулся и начал улетать прочь.

 – Постой!

 Он словно меня не слышал, видимо, перепонки лопнули.

 Суд, суд... Я должна быть на суде. Что ж...

 Я попыталась представить платье, но в голову лезла форма – та, что с сюртуком и штанами, на голое тело, как в пустыне... О, нет! Кажется, я слишком волнуюсь. И тут от виверны прилетело ощущение сиали, мягких лепестков по телу, струящихся тканей.

 – Ты думаешь?

 Виверна рыкнула: а как же?!

 И ничего не оставалось, кроме как войти в перигей и «надеть» на себя праздничное платье из сиали. Когда я раскрыла глаза, платье было на мне, нежное, словно сшитое швейликами, но только не розовое, а голубое... Под цвет кольцу. Ладно, пусть будет так!

 – На площадь, – скомандовала я виверне.

 И мы понеслись, срезая расстояние порталами.

 * * *

 Я отпустила Аррхорру, велев ждать неподалёку, и пошла к площади по аллее. Как бы ни изменились обстоятельства, я волновалась. Хотя разве мог король присудить что-то плохое высшему дракону Амару? К тому же после всего, что сделал Вёлвинд?

 На плечо спрыгнул с ветки геккон.

 – О! привет, Сырок! – обрадовалась я, протянув к нему пальцы.

 Он надул щёки и что-то выплюнул мне на ладонь. Я глянула, что там: снова кольцо, слеза единорога или артефакт? Нет, это была просто ягодка. Геккончик решил меня угостить, почувствовав мой голод.

 – Трея! Заклинательница! Трея! – послышалось со всех сторон.

 Меня приветствовали со всех сторон, благодарили, тянули руки, спрашивали о самочувствии. Я улыбалась и отвечала, что всё нормально. Вот только платье из сиали в этот момент превратилось в форму. К счастью, с блузкой. Но не бордовую, как положено, а в синюю. Все ахнули, я моргнула и сделала вид, что так и задумывалось. Впрочем, форма боевика действительно больше подходила к антуражу.

 – Выпендривается, – кто-то буркнул издали.

 – Имеет право! Помолчала бы, Минни! – хлынули защитники на рыжую первокурсницу толпой.

 Нет, я совсем не хотела выпендриваться. И вообще героиней быть как-то неловко.

 – Трея, как мы рады вас видеть! Мисс Стоули, идите сюда! Здесь есть место! – позвали преподаватели поближе к королевской трибуне.

 Но тут меня обступили мои ребята, всадники виверн, и Хлоя рядом с Хорхе. Всё-таки они очень красивая пара! А я смотрела на лица и понимала, что безумно рада их всех видеть, живых! Но