– Так, дай подумать… Просто они не шибко местные.

– Уточни понятие «не местных». Я тоже не дома, во Флориде.

– В такую погоду? Боже правый. Бедолага. Неважно. Флорида – это не так уж и плохо. Там есть один мой знакомый, выпускник, который, возможно, сможет тебе помочь. Он всегда был книжным червем и просто обязан знать об этом.

– Где он живет? – спросил Питер, надеясь, что не где-нибудь в Панхэндл.

– Где-то в южном Майами, мне кажется. Погоди-ка секунду… – Послышалась какая-то возня. – Я прихватил с собой ноут. Думаю, у меня есть его адрес.

– Чем он сейчас занимается?

– Пищеведением.

– Боже правый! – воскликнул Питер, представив себе кого-то, кто придумывает сахар для пончиков.

– Не, он хорош, не беспокойся. – Было слышно, как Роджер стучит по клавиатуре. – Ну вот, готово. Доктор Лиам Кавана. – Он продиктовал адрес в Корал-Гейблс и два телефонных номера. – Лиам всегда увлекался современными исследованиями, – добавил Роджер, – так что я не сомневаюсь, что он не только слышал об этом твоем гидрогеле, но и знает о нем гораздо больше меня. Это поможет?

– Надеюсь. Родж, ты просто спас мне жизнь.

– Всегда к твоим услугам. Когда вернешься, выберешься с нами на ужин? Есть тут кое-кто, кто готов поднять тебя на вилы за твою незаконченную докторскую.

Питер тихо простонал:

– Давай не будем в это углубляться. Я вернусь примерно через пару недель.

– Позвони мне, и мы куда-нибудь выберемся. Передавай привет Мэри Джейн.

– Обязательно. Еще раз спасибо, Родж.

Питер еще не повесил трубку, как зазвонил телефон. Спустя мгновение Паркер осознал, что это звонит новомодный сотовый, подаренный Мэри Джейн. Он достал его и какое-то время вертел в руках, пытаясь сообразить, как им пользоваться. Наконец, он нажал кнопку с зеленой трубкой и произнес:

– Алло?

– Питер! – воскликнула ЭмДжей. Она казалась слегка запыхавшейся. – Как твоя новая игрушка?

– У меня еще не было возможности с ней поиграться… был слишком занят все утро.

– Чем?

– «Дымом». По крайней мере, теперь, благодаря Роджеру Хохбергу, у меня есть наводка. Он, кстати, передавал привет. В общем, теперь у меня есть адрес парня в Корал-Гейблс, надеюсь, он найдет на меня время. Послушай, ЭмДжей, мне надо связаться с ним и выяснить, сможет ли он помочь мне.

– Хорошо.

– Ты где?

– На пути в Боку, – Питер практически услышал, как ЭмДжей заказывает глаза. – Я еду в одном из фургонов для персонала, мы остановились на перекур. Режиссер, – она понизила голос, – тот еще уникум.

– Да? В хорошем смысле или в плохом?

– Я бы сказала, что у него мозги как у утки, но это было бы оскорблением для уток всего мира. По большему счету, он никак не может определиться, чего хочет. Эта съемка может кончиться катастрофой.

– Надеюсь, что нет.

– Посмотрим. Где ты?

– В отеле.

– А где твоя подруга?

– Врени? Чем-то занята. Так что я поеду в Корал-Гейблс в одиночку.

– Хорошо. О боже, они идут. Мы едем дальше. Пока, тигр! Перезвоню позже!

– Пока, – сказал Питер, выключил телефон и убрал в карман. У него было ощущение, что чем бы он ни занимался, какое-то время ЭмДжей на самом деле будет звонить ему каждые пять минут. «Действительно, новые игрушки», – подумал Питер и улыбнулся. Он взял термос и сумки и направился к машине.

КОРАЛ-ГЕЙБЛС располагался к юго-западу от Майами. Дом Каваны стоял неподалеку от дороги Киллиан Парквэй, которую Питер нашел без особых проблем. Шоссе пестрело указателями: Пэррот-Джангл, Манки-Джангл, Оркайд-Джангл и тот самый Мэтсон Хэммок, о котором Питер слышал в новостях. Образ леса, увешанного тропическими гамаками, остался с ним на какое-то время.

Сам Кавана, когда Питеру удалось до него дозвониться, был лаконичен почти до эксцентричности. Питер объяснил человеку с хрипловатым голосом на другом конце провода, что звонит по рекомендации друга из Эмпайр-Стейт, и вдруг Кавана воскликнул: «О, Господи, только не эта помойка!»

– Доктор Кавана, – сказал Питер, – у меня тут проблема с исследованиями…

– А у кого их нет, сынок, у кого их нет. Ну, прихвати их с собой и приезжай, – сказал Кавана и выдал ему инструкцию, которая была похожа скорее на комментарий футбольного матча: «По М-1 на шоссе 41, с 41 на 826, с 826 на 874 и затем на восток до 174-й улицы…»

– Пока все пучком, – пробормотал Питер, сворачивая на трассу 874. В его кармане что-то заверещало, и он едва не выскочил из штанов. Это был телефон.

Питер ответил на вызов, прекрасно зная, кто звонит.

– Забегаловка у Джо, – ответил он, – и Джо здесь нет.

– Питер! – воскликнула ЭмДжей. – Могу я кого-нибудь убить?

– Хм. Не уверен, что законы Флориды в данный момент разрешают убийства. А кого?

– Режиссера. Мориса.

– Мориса.

– У уток есть все основания чувствовать себя оскорбленными, милый, – она почти шептала. – Парень просто не понимает, чего хочет. У меня все в порядке с прической, но свет не такой. Свет такой, но ветер не такой. Его постоянно что-то не устраивает. Он просто бесит.

Питер вздохнул. «Кажется, эта новая игрушка будет вызывать у меня смешанные чувства».

– И еще, – добавила ЭмДжей, – у меня морковные волосы?

Это замечание застало его врасплох. Волосы ЭмДжей нравились ему едва ли не больше всего остального. Когда они только познакомились, в доме его тетушки много лет назад, первым делом он обратил внимание именно на них. В свете заходящего солнца ее рыжие волосы напоминали тлеющие в камине угли.

– Что ж, отныне я время от времени буду звать тебя «морковная головка», и даже не думай возражать.

– Ты не произносишь это с таким видом, будто овощные ассоциации распространяются также и на владельца волос, – прошипела ЭмДжей, – как это делает Морис.

– Игнорируй его, – посоветовал Питер, – он псих.

– Убийство было бы надежней. Он предложил мне перекраситься в блондинку.

– Определенно проблемы с головой, – решил он, – у него явно трудности с восприятием реальности.

ЭмДжей вздохнула:

– Как приятно это услышать от тебя. О боже… вот он идет. Мне лучше отключиться. Спасибо, дорогой.

– Пожалуйста. Веселись.

Она фыркнула и повесила трубку.

Питер отложил телефон в сторону, с трудом сдерживаясь, чтобы не отключить его. «Она первый день с телефоном, – подумал он, – если я отключу свой, ЭмДжей меня убьет. Один день я как-нибудь переживу. Если, конечно, это действительно будет один день».