поплевывал виноградными косточками. Виноградины он ловко забрасывал в рот почти от пояса. Иногда они не попадали, и он давил их шлепанцами.

Вдруг, будто что-то вспомнив, он заговорщицки подмигнул Тому.

– Пошли, покажу шось.

Они подошли к одной из земляных складок обрыва. Там, укрытые от прямых лучей солнца, стояли ящики с влажной землей. В них пробивались молодые ярко-зеленые перышки лука и укропа.

– Бач, моя любовь и гордость, – ухмыльнулся Толик. – Огород.

– Виноградом не угостишь, огородник? – спросил Том.

– А ты мне шо?

– А шо надо? – оживился Монгол.

– Ну, не знаю. У меня все есть. – Толик поскучнел. – Шо ж с тебя такого поиметь? О! Придумал. Отожмись тридцать раз. Не, пятьдесят.

– За виноград? Да пошел ты.

– Слабак! – засмеялся Толик. – Та ладно, пошутил я. Щас за так дам. Я сегодня добрый.

Он полез в стоящую под обрывом халабуду. Она была основательно сплетена из веток и тростника, укрыта полиэтиленом, кое-где укреплена досками. В ее наполненном лучами полумраке валялись вперемешку инструменты, банки, какие-то тряпки, матрасы, мотки веревок, коврики и рюкзаки. Некоторые ветки были крепко приколочены к доскам гвоздями. На них висели пакеты с едой и вещами. Было видно, что Толик ко всему подходил основательно.

– Хоромы какие, – присвистнул Монгол, придирчиво оглядывая строение. – Сам построил?

– С братаном! – гордо сказал Толик, доставая из недр постройки небольшую, уже подвявшую кисть винограда. – На, держи.

– Все хорошо, одна неувязка, – вздохнул Монгол. – Ковра на стене не хватает.

– Что, и молоток с собой привез? – Не поверил своим глазам Том.

– А как же. Не тут жеж покупать! Молоток, гвозди, пассатижи, отвертки – все с собой. Если б знал, шо тут подъезд есть, – я бы дизель-генератор захватил.

– А вот тут, кстати, диван бы стал. – Том подмигнул Монголу. – Тогда можно было бы, как нормальные пацаны, лежать, пить пиво, и смотреть на море.

– И телевизор, – подсказал Монгол. – Если генератор есть, то телевизор по-любому нужен. Без телевизора, я считаю, вообще весь отдых насмарку. Не по-пацански как-то. Беспонтово. Но антенну нужно к нам тянуть, наверх. А то тут сигнала не будет. Не Турцию же смотреть?

Толик глупо улыбнулся, вышел из халабуды. Озадаченно посмотрел вверх, на обрыв, почесал в затылке.

– Тут целую бухту надо. Если на ваше дерево повесить, то метров двадцать с гаком.

– Что ж ты так? Был бы первый лагерь на Крыму.

– Та я жеж кажу, в первый раз тут стоим, – совсем расстроился Толик. – На разведку, можно сказать. В следующем году по-любому все будет. Гостиницу, сука, сколочу, с бассейном. Пять звезд.

Монгол отошел к морю. От смеха он согнулся пополам.

– Шо с ним? – недоуменно спросил Толик.

– Видать, виноградом отравился. Блевать сейчас будет.

– Э-э! Харош! Блевать – вон за тот колышек! – забеспокоился Толик.

– Уходим, все! – Монгол, наконец, пришел в себя.

– Ладно, Толик, пошли мы. Спасибо за виноград.

– Сто грамм и пирожок! – ответил Толик.

Когда они поднялись наверх, в лагере царила паника. Супруги-хиппари метались по поляне, заглядывая в палатки и кусты.

– Параноид сбежал! – меланхолично сказал Глеб.

– Вы ребенка внизу не видели?! – в отчаянии всхлипнула хиппи-мама.

– Не, там его точно не было, – сказал Том, чуть было не добавив «живого». Действительно, выжить, упав с такого обрыва, не было никаких шансов.

Безуспешно обыскав окрестности, они сели у себя на полянке.

– В бега подался, отвечаю, – сказал Монгол. – Я с детства был испорченный ребенок, на папу и на маму не похож. Я женщин обожал еще с пеленок. А ну-ка Жора, подержи мой макинтош.

– Тссс! – сказал Том. – Смотри.

Параноид стоял в небольшой ямке за кустом, на самом обрыве, и неотрывно смотрел на море. Монгол тихо подкрался сзади, и крепко обнял ребенка.

– Попался! Сколько же ты тут стоял?

Ребенок улыбался. Его васильковые глаза сияли.

– Вот и встретились два космоса, – сказал Том. – Эге-гей, нашли беглеца!

– И ведь хватило же ума остановиться.

К ним уже бежали перепуганные родители.

– Слышь, так и не пожрали. У нас даже хлеба нет, – сказал Монгол.

– Давай винограду поедим. – Том пожал плечами.

– Может, в Гурзуф сходишь?

– Я все время хожу.

– Мне нельзя. Завалить могут.

– Кто?

– Есть люди добрые, – поскучнел Монгол. Он сел на самый обрыв и наугад раскрыл книгу «Маугли». Читать ее не хотелось. Он понюхал страницы, пытаясь восстановить в памяти запах духов Виолетты, или как там ее, запах своей короткой и яркой любви.

«Странно. Она меня могла убить, но я ее совсем не могу ненавидеть, – думал он. – Кто-то мудрый сказал, что любовь сильнее смерти… Что-то я сентиментальный стал, сука».

Книга пахла затхлой бумагой.

Он пролистал ее, будто ища ответа на свой нелепый вопрос, захлопнул в сердцах, бросил тоскливый взгляд туда, где утопал в зеленой мгле кипарисных пиков шумный Гурзуф.

– Упрощаем! – Монгол повернулся спиной к городу, и, уткнувшись носом в рукав, уснул.

Виноградный царь

Времени было много. Время текло беззаботно и медленно, как мед. Его можно было намазывать на хлеб, но хлеба не было, а без хлеба время было совсем пресным. Том послонялся по поляне, со скуки заварил чай.

– Как дела? – услышал он шепот. Рядом стоял Глеб.

– Как всегда. Жрать хочется.

– Пошли за виноградом. Нож возьми.

Выйдя из своего леска, они поднялись по грунтовке, туда, где простирался укрытый виноградниками склон с «Вениным» утесом.

«Мы в эту сторону до сих пор не ходили, если не считать того дня, когда, спускаясь с трассы, встретили Назарыча», – Том не спеша ступал вверх, по иссушенной солнцем пыльной дороге.

– А зачем так далеко? Мы ж вроде внизу рвали.

– Видишь, во-он тот маленький красный домик. Это сторожка, – вполголоса сказал Глеб. – Рядом со сторожкой самый лучший виноград. Он совсем другой. Крупный, белый.

– Слушай, это же воровать…

– Стремаешься? – Глеб с тревогой посмотрел на Тома.

– Та не.

– А чем дело?

– Ну, нехорошо как-то.

– А ты представь, что там засел злой и жадный виноградный царь. Он отобрал у крестьян виноградники, и сам пьет вино. А что не так? Сказка снова стала былью.

– Логично, – вздохнул Том.

– Давай обойдем и подберемся поближе. Лучше бы, конечно, вечером, но я тут у соседей на пару часов дуршлаг взял. Надавим сока.

Они шли медленно, будто гуляючи, понемногу поднимаясь наверх, к трассе. Затем, резко пригнувшись, юркнули в сторону от дороги и рванули между рядами невысоких бетонных столбиков, подпиравших виноградные лозы. Уже через минуту Том резал тяжелые кисти желто-зеленых с патиной полупрозрачных ягод. Отрывались они тяжело.

«Я ворюга», – ежился Том, непроизвольно втягивая голову в плечи.

– Давай я буду резать, а ты мешки держи, –