– Кто нам сообщил? Собственно говоря, это сделал Рошань, – ответил принц Шиньцзу.

– Какого же человека он, предположительно, убил? – задал вопрос Лю.

– Мелкого гражданского чиновника, – ответил принц. – Мне сказали, что прежде тот частенько выпивал в компании вашего собственного брата. Его звали Синь. Синь Лунь, так мне сказали.

– И… вы говорите, что Ань Ли сообщил стражникам Золотой Птицы, что это может произойти?.. – Лю с трудом подбирал слова.

– Ну, – произнесла Цзянь с сожалением в голосе, – этот человек, господин Синь, по-видимому, опасался, что ему грозит опасность после того, как определенные новости пришли в Да-Мин с запада. Он написал Рошаню и попросил защиты.

Тай наблюдал за первым министром. В этот момент Чжоу производил большое впечатление: он ничем не выдавал своего волнения, которое должно было быть очень большим.

– И губернатор Ань… – произнес Лю.

– …Предупредил стражников Золотой Птицы, как и следовало. Увы, они прибыли слишком поздно и не смогли предотвратить убийство. Все сложилось неудачно, – сказала Цзянь.

– Крайне неудачно, – пробормотал первый министр.

– Могу себе представить, как тебя огорчает, братец, что ты отправил такого склонного к насилию человека охранять твоих дорогих родителей. Моих дядю и тетю, да хранят их духи! – воскликнула Цзянь. – Конечно, мы узнаем больше, когда этого Фэна допросят.

– Этого… еще не произошло? – голос Вэнь Чжоу был слегка напряженным. Тай вдруг почувствовал, что получает удовольствие от происходящего.

Впрочем, долго это не продлилось.

– Мы ждали господина Шэнь Тая, – небрежно произнесла Цзянь. – Чтобы узнать, что он может прибавить к этой истории. Я уже разговаривала с ним, сама.

– С… вы говорили с моим братом? – спросил Лю.

– Говорила, поскольку все это, по-видимому, связано с ним. – Цзянь посмотрела на двоюродного брата, и она не улыбалась. – Мне нравится господин Шэнь Тай. Я решила, что ему следует дать возможность послушать прежде, чем говорить самому.

Именно Лю догадался.

Он посмотрел на два экрана, переводя взгляд с одного на другой. Его лицо оставалось непроницаемым. Почти. Если хорошо его знаешь, можно было кое-что заметить. Цзянь бросила взгляд, словно случайно, туда, где прятался Тай.

Тай подумал, что более ясного сигнала присоединиться к танцу он не получит.

Он встал, расправил одежду. Затем обошел экран, задев богатое сандаловое дерево стены, и вышел под взгляды присутствующих. Он полагал, что Драгоценную Наложницу может порадовать такая степень изумления. Его она не радовала.

Он понятия не имел, каких поступков от него ждут. Поклонился наследнику, Цзянь. Но не первому министру и не старшему брату. Конечно, полагалось поклониться им обоим. Ему удалось послать быструю улыбку Сыма Цяню. Поэт ухмылялся, явно в восторге от этого театра.

Тай прочистил горло. Все высокопоставленные придворные, заполнявшие комнату, смотрели на него.

– Благодарю вас, высокочтимая госпожа, – произнес он. – Признаюсь, мне было неприятно прятаться, но ваш слуга уступает превосходству вашей мудрости.

Она рассмеялась:

– О, боги! Вы говорите так, будто я древняя старуха! Превосходство мудрости? Я просто хотела увидеть их лица, когда вы выйдете оттуда.

Что было неправдой, и он это знал. Все они знали это. Но именно так Цзянь танцевала свой танец при дворе, понимал Тай. И так заставляла танцевать других. Это скрывалось под шелком и духами. Не обязательно было долго общаться с ней, чтобы это понять.

Теперь, когда он оказался среди них, то, что он и она одеты в похожие цвета, бросалось в глаза. Тай гадал, намеренно ли это сделано. Конечно, намеренно.

Ты раньше уже принял решение, напомнил он себе. Если не можешь соткать из хитрых намерений известный рисунок, придется поступать иначе. Другого выхода нет, правда? Или ты марионетка, или щепка в разливе реки, или хоть как-то управляешь тем, что происходит.

И он мог сделать это здесь только одним способом.

Он повернулся к Вэнь Чжоу.

– Как вы узнали, что я у Куала Нора?

Ему следовало говорить учтивыми фразами, предварительно поклониться и почтительно поздороваться. И, в любом случае, совсем не следовало задавать этот вопрос.

Чжоу мрачно посмотрел на него и ничего не ответил.

– Второй брат! – произнес Лю, чуточку громче, чем следовало. – Добро пожаловать снова к нам! Ты оказал большую честь нашей семье, – Лю поклонился, и не простым минимальным учтивым поклоном.

Здесь нет иного пути вперед, кроме прямого, подумал Тай.

– А ты опозорил память о нашем отце, старший брат. Ты никогда не думал о том, как бы он отнесся к тому, что Ли-Мэй отправили на север, к варварам?

– Ну, конечно! – воскликнул принц Шиньцзу. – Я и забыл, что наша самая новая принцесса из этой семьи! Как интересно!

Сомнительно, что принц об этом забыл…

Лю не ответил брату. Впрочем, это могло подождать. Тай снова повернулся к Чжоу.

– Вы не ответили, первый министр. – Здесь он мог говорить только прямо. Или смириться с ролью щепки на стремнине.

– Я не знаю, – холодно произнес Вэнь Чжоу, – никакого протокола, ни одной династии, которые обязывал бы первого министра отвечать на заданный таким образом вопрос. Возможно, за него положено наказание палками.

Тай увидел, что Цянь глазами делает ему знак соблюдать осторожность. И отказался последовать совету. Он находится здесь. Ли-Мэй далеко. Янь лежит мертвый у холодного озера. Его отец также мертв и лежит под камнем, которого Тай даже никогда не видел.

Он сказал:

– Понимаю. Рошань высказал предположение, что вы можете уклониться от ответа на этот вопрос.

Чжоу замигал:

– Вы с ним говорили?

Теперь настала очередь Тая проигнорировать вопрос:

– Наказание палками, вы сказали? И сколько палок? Люди умирают под палкой, первый министр. Это могло бы стоить империи двухсот пятидесяти сардийских коней.

Если я начал это делать, подумал Тай, я это сделаю. И испытывал восторг от представившейся возможности выйти из укрытия, стоять перед этим человеком и говорить это.

– Как вы считаете, можно ли изменить протокол, когда речь идет об убийстве? Я спрашиваю еще раз: как вы узнали, что я у Куала Нора?

– Убийство? Кажется, вы вполне здоровы. Может быть, вы и сами – призрак, Шэнь Тай?

Момент настал, подумал Тай. Поэт бросил попытки привлечь его внимание. Принц снова оторвался от стены. Только Цзянь выглядела собранной, сидя (только она сидела в зале!) на своем помосте среди всех собравшихся.

Тай произнес: