В венах пульсировала удивительная, непривычная радость, а по мышцам разливался покой. Она не помнила, когда последний раз ей было до такой степени хорошо.

С ней были Сафи и Иврена. Она была в безопасности и не одна.

– Мне кажется, – начала она, и глаза Сафи прямо загорелись, – что гораздо лучше.

Затем Ноэль протянула руки к Иврене и позвала:

– Присоединяйтесь! Вода и правда волшебная!

– Она на суше, – сказал Эдуан. Он стоял на пороге каюты Леопольда, которая казалась не больше его собственной из-за многочисленных сундуков принца, выстроившихся вдоль стен. Сам Леопольд с недовольным видом полусидел в кровати, откинувшись на подушки.

– Кто «она» и где «на суше»? – переспросил он.

– Сафия на суше, а ваш корабль ушел слишком далеко на восток, и…

Леопольд откинул одеяло и вскочил:

– Ну и какого черта вы докладываете об этом мне? Доложите капитану! Хотя нет. Сам ему скажу. – Леопольд направился было к двери, но спохватился, что одет в ночную рубашку. – Нет. Сперва я оденусь, а затем пойду к капитану.

– Я справлюсь, – огрызнулся Эдуан, хотя старался говорить спокойно. Он был уверен, что принц испытывает его терпение. Показное уныние и избыточная суетливость не покидали его с самого Марстока, и Эдуан уже не на шутку устал. С другой стороны, предать такого принца было гораздо проще.

Эдуан не мог понять, как можно так долго валяться в кровати. Но еще меньше он понимал, зачем нужна специальная одежда для сна.

Вскоре Эдуан уже говорил с капитаном на ломаном карторранском, распугивая матросов. Он размахивал руками, объясняя, что донья уже на суше, а значит, время поджимало.

– Где-где вы хотите причалить? – переспросил бородатый капитан так громко, словно привык говорить с глухими. Он разглядывал скалистый берег сквозь подзорную трубу и качал головой. – Там и в помине нет гавани.

– Идем прямо по курсу. – Эдуан указал рукой на одинокую острую скалу, торчащую из воды. – Нубревенцы повернули за нее, значит, мы должны следовать за ними.

– Немыслимо, – фыркнул капитан. – Мы разобьемся о камни и утонем раньше, чем ты уговоришь Инан помиловать твою пустую душонку!

Эдуан выхватил у капитана подзорную трубу и, оскалившись, принялся рассматривать скалу, о которую яростно бились волны. Карторранское судно приближалось к ней. Еще немного – и поворачивать будет поздно.

Эдуан глубоко вздохнул. Сафия определенно отправилась на север, на сушу, но проклятый капитан тоже был прав: бросить здесь якорь невозможно.

Хотя…

Теперь, когда корабль скользил мимо, можно было разглядеть за одиноким камнем проблеск – там, где, казалось, нет ничего, кроме непроходимой тверди черных и серых скал.

Но за скалой оказалась небольшая бухта.

Эдуан сунул трубу обратно в руки капитана, но тот не успел среагировать, и прибор упал на палубу. Капитан выругался, но Эдуану было все равно.

Он с силой втянул воздух, пока легкие не наполнились до отказа, пока его магия не уловила запах Сафии и не вцепилась накрепко в этот след.

Определенно, она причалила в той бухте, вышла на сушу и отправилась на восток… Она и сейчас была недалеко. Запах был ясно различим.

Эдуан почувствовал азарт. Если поторопиться, ведьму можно будет нагнать уже сегодня.

И номацкую девицу вместе с ней.

– Нужно ведовство Ветра, – отрезал Эдуан, поворачиваясь к капитану. Он продолжит творить магию, чтобы глаза оставались угрожающе красными. – Лучше несколько ведунов или ведуний. Чтобы силы ветра хватило перенести меня на сушу вместе с вещами.

И с талерами.

Капитан изменился в лице, и на долю секунды Эдуан решил, что ему удалось, наконец, произвести впечатление на этого невозмутимого человека. Губы его изогнулись в торжествующей улыбке, но тут из-за спины раздался голос:

– Делайте, как он велит, капитан. Мы сейчас же отправимся на сушу.

Эдуан с досадой обернулся и увидел Леопольда, который успел нарядиться в исключительно непрактичный костюм маркого бежевого цвета.

– «Мы»? – переспросил монах, хотя и понимал, что спорить с принцем бесполезно – во всяком случае, здесь и сейчас.

– Разумеется, «мы», – ответил Леопольд и поправил волосы, глядя на холмистые пейзажи Нубревены. – Как-никак, Сафия моя невеста. Я должен ее найти.

Эдуан принялся с хрустом разминать пальцы.

– Это будет некстати, вы меня только задержите… – И, спохватившись, добавил: – …Ваше высочество.

Леопольд усмехнулся.

– Как знать, монах? Я умею оказаться очень даже кстати.

* * *

Естественно, из-за чертова принца Эдуан потерял кучу драгоценного времени. Во-первых, тому понадобилось четверть часа, только чтобы упаковать небольшой мешок вещей, а затем возникли сложности с креплением рапиры. Во-вторых, принцу оказалось не все равно, кто именно будет переносить его на сушу. Ему приспичило, чтобы это был самый могущественный и опытный из ведунов.

Эдуан все это время стоял на палубе и молча негодовал. Он был уверен, что принц не торопится специально, но понятия не имел, зачем ему понадобился этот издевательский спектакль, когда промедление явно не играло ему на руку.

Когда Ведуны ветра наконец перенесли их на сушу, Эдуан надеялся, что дело пойдет быстрее, но увы. Леопольд счел необходимым потратить еще кучу времени, чтобы сообщить ведунам все то же, что перед этим в изнуряющих деталях говорил капитану, а именно какую-то чушь про свиток со специальным заклятьем, который должен был предупредить всех о времени и месте встречи, когда он воссоединится со своей невестой.

В итоге Эдуан был в такой ярости, что даже не ощущал головокружения от перелета. Он принял решение отлучиться на несколько минут, чтобы спрятать железный сундук с талерами, поскольку таскать его с собой было нелепо. Поэтому он развернулся и отправился в дебри сухих сосновых стволов.

В лесу не было ни запахов, ни звуков. Как посреди моря, где только небо да плеск воды и больше ничего – такое же звенящее в ушах одиночество и одинаковый пейзаж, куда ни глянь. Правда, в воздухе висели остаточные запахи каких-то людей, но они, судя по всему, давно ушли.

От тишины Эдуану стало не по себе. Она казалась предательской – ничто не скрывало шагов, потому что ничто живое здесь не водилось. Даже над монастырем, уж на что он был высоко в горах, всегда кружили птицы.

Вспомнив монастырь, Эдуан следом вспомнил и старую наставницу, и ее истории об этих местах – про магию, яд и войну. Эдуан совсем по-другому представлял себе этот край. Он воображал сухую пустошь с обуглившимися руинами, оставшимися от марстокских пожаров. Но реальность оказалась куда мрачнее.