Никандр кивнул.

— А что насчет пятен на легких? — переспросил мужчина. — Они появляются через три дня после смерти?

— Откуда знаешь? — удивился Никандр, а Вар неожиданно удивлённо поднял брови.

— Ваше Величество, кажется, я знаю, что за стекло было у вас в тарелке… — практически невнятно пробормотал он, а затем взглядом попросил короля выйти из палаты, где собралось много народа. Никандр понимающе кивнул, посмотрел на жену, которая следила, за тем, как тело готовят к перемещению в подземелье.

— Ламия, подойди, — попросил он. Вар нахмурился, всем своим видом показывая, что не доверяет королеве и не хочет рассказывать того, что знает при ней. — Все нормально. Она тоже должна знать.

Когда хмурая женщина приблизилась к ним, Никандр первым вышел из комнаты, и они втроём направились в кабинет королевы под её непонимающим взглядом.

— В чём дело? — спросила она в конце концов нетерпеливо, последней заходя в свои владения и закрывая дверь.

— Ламия, это Вар, главный следователь Шерана, долгое время служил Ратору, — представил Никандр мужчину. Тот почтительно кивнул, при этом смотря не на неё, а чуть в сторону. Ламия вопросительно посмотрела на мужчину и затем безразлично пожала плечами. — Что ты нашёл? — обратился к нему Никандр, также замечая, как Вар всеми силами старается не только быть от королевы как можно дальше, но ещё и не смотреть не только в сторону её практически обнажённого живота, но и вообще головы не поворачивать к двери, где она остановилась.

— Его Величество рассказали мне о случае с осколками стекла в мороженном, — пояснил Вар вроде бы обращаясь к Ламии, но то и дело поглядывая то на Никандр, то на окно под потолком. — Мне это показалось очень странным, — смутившись пояснил он. — Мы в Шеране с таким раньше не сталкивались. Если бы это было стекло, оно бы и осталось стеклом… Я раньше о таком явлении никогда не слышал. Но предположил, что, возможно, если кто-то что-то и знает, то старый, прославленный лекарь, который давно служит в Салии, где, собственно, и произошёл инцидент с осколками. Поэтому, когда узнал, что в замок прибыл Господин Олав, сразу направился к нему навстречу — он как раз собирался уезжать, — пояснил мужчина и мельком глянул на королеву, а затем быстро перевел взгляд на короля. — И спросил знает ли он как можно сделать так, чтобы осколков стекла сначала стало много, а потом они совсем пропали. Он рассмеялся и спросил не шучу ли так странно. Но его взгляд и смех показались мне странными и подозрительными, будто он испугался.

Я решил последовать за ним — подозревал, что он если не знает что-то конкретное, то слышал о таком явлении. В пути я пытался его разговорить, он был настороже, но, когда я немного приврал, что мы нашли такие осколки около колыбели принца, он испугался ещё больше. Сказал, что только ради жизни и благополучия Его Высочества расскажет, что знает. При этом взял с меня клятву, что я не расскажу никому о том, от кого узнал историю.

И Ламия, и Никандр напряглись. Даже Ратор, которого отец положил в колыбель и который снова не спал, казалось, прислушался.

— Господин Олав рассказал, что, когда скончался его учитель, он перебирал его вещи и нашёл переписку с лекарем Урана, который описывал похожий случай: в еде одного из принцев нашли осколки стекла, вытащили их и пока изучали, на глазах из капель супа сформировалось ещё несколько осколков. Затем они все будто растаяли.

Лекарь Урана признавался учителю Олава, что подозревает, что это яд, потому что в ту пору в королевской семье Урана шла борьба за власть: король был при смерти, а принцев было семеро. Четверо из них умерли, но отчего именно было не понятно — никаких следов не нашли. В тарелке последнего же обнаружили осколки.

Так как придворный лекарь не смог установить причину смерти, ему грозила казнь. Понимая это, он сам съел суп, наказав остальным целителям следить за его самочувствием, а затем досконально изучить тело. Он умер через несколько часов: уснул и перестал дышать без всякой на то причины, сколько бы остальные целители не пробовали привести его в чувства.

В тайне от двора, лекари вскрыли тело и через три дня заметили странные следы на легких. После этого один из них и написал учителю Олава, задав вопрос не знает ли он что это за яд. Тот не знал. Однако потом он записал в своём дневнике, что получил известия из Урана, что все лекари были казнены за то, что не смогли спасти принцев, король Урана скончался точно также как и сыновья, а к власти пришёл один из младших братьев и в течение пары месяцев умерли остальные принцы.

Олав, а теперь и я, считал, что убийцей был новый король. И, скорее всего, лекарей казнили именно из-за того, что они не только заподозрили яд, но и пытались понять, что это такое, разослав письма остальным прославленным целителям того времени.

Да любому ясно, что принцы одномоментно не просто так скончались, как и те, кто знал что-то об их смерти. Поэтому Олав и боялся болтать. Однако похоже он искренне восхищался вами, Ваше Величество, — кивнул Вар в сторону королевы, но глаз от пола так и не поднял. — Он говорил, как много вы сделали для Салии и что не заслужили того, что стало с детьми, да и за принца испугался. Поэтому, думаю, и рассказал мне.

— Вовремя я ему Ратора показал, — хмыкнул невесело Никандр.

— Уран? — задумчиво уточнила Ламия, проходя вглубь кабинета и приближаясь к столу. Вар кивнул.

— А ты не была удивлена, когда осколков стало больше, а затем они пропали, — заметил Никандр, вспоминая день, когда случился их первый поцелуй и когда он попробовал здешнее мороженное. — Такое раньше уже случалось?

Ламия всё также задумчиво кивнула.

— С отцом Олин, — призналась она и Никандр вопросительно поднял брови. — Он служил лекарем сначала у отца, а потом у меня. Хороший был мужчина, добрый. Учил меня накладывать повязки, останавливать кровь. Говорил, что у меня талант к лекарскому ремеслу. После смерти Дамия я была раздавлена, и он меня выхаживал наравне с Рамилией.

Мы с ним как раз говорили, когда нам подали чай. Он его пил и морщился. Я заметила и спросила в чём дело. Он не хотел выказать мне неуважения, поэтому сказал, что всё хорошо. Я не поверила, забрала у него чашку и заметила на дне прозрачные горошины, подумала, что сахар слежался и ещё не растворился, начала мешать, но он не пропадал, горошин как будто становилось больше. Когда вытащила их на тарелку, заметила, что из капли чая сформировалась ещё одна горошина, очень похожая на стекло. Я была уверена, что это стекло. Подняла переполох: откуда в чашке моего личного лекаря стекло? Но никто ничего не знал, а осколки вдруг пропали. Вскоре мне доложили, что он умер во сне — от чего не понятно. Через некоторое время я думала, что от проклятья, — Ламия ещё сильнее свела брови к переносице. — А получается от яда? Олин было всего пять лет. Матери у неё не было. Мы растили её всем замком… Но я ничего не слышала о подобном яде! — возмутилась она, подняв взгляд на Вара. — А я многое знаю о ядах, — настойчиво заметила.

— Я тоже, Ваше Величество…