Я чувствовал, что сейчас за нами из леса, не из-за кустов, из-за деревьев, следят чьи-то глаза. И я жалел, что дал Насте добить главаря, не надо было этого делать. Может, потому остальные люди и не вышли к нам?

Впрочем, даже если бы они вышли, это ничего бы не изменило. Наш груз слишком важен для группы, чтобы вот так запросто общаться со спутниками тех, кто только что хотел нас ограбить и убить. Потом. Все потом.

– Может, Азиз причешет кусты? – Негр, похоже, тоже чуял взгляды и погладил пулемет. – Один очередь?

– Нет, – покачал головой я. – Не надо. Нам еще сюда возвращаться потом.

– А к тебе сообщения по поводу пополнения инфобазы поступали? – спросила у меня Настя.

– Какой базы? – не понял я. – Какие сообщения?

– Когда я этому клоуну в голову стрельнула, мне сообщение пришло, – пояснила Настя. – «Инфобаза пополнена».

Стоп-стоп. Инфобаза. Своды, что ли? Я еще удивлялся: от этих гамадрилов кроме разводного ключа ничего и не осталось, а ведь мы тогда, в крепости, предположили, что Своды в любом случае должны оставаться. Только вот Своды, оказывается, остаются не в их материальном воплощении. Тут все проще – убивший получает их содержимое в тот момент, когда его жертва отдает Хлюпу душу. Эх, проверить бы, но у меня в Своде много всего, и я фиг отличу новое от старого. Я ж и половины информации не просмотрел, все не до того.

– Азиз, ты ведь народа много покрошил? – спросил я у негра.

– Да, – с довольным видом ответил тот и погладил дуло пулемета.

– А сообщения какие-то появлялись перед глазами после того, как ты кого-нибудь убивал?

– Быстро-быстро. – Негр мотнул головой, показывая, как шустро бегали буквы перед глазами.

– Вот еще что. – А теперь самое интересное. – У тебя в Своде, ну, в книжке, сколько раньше бумажек было?

Азиз показал один палец.

– А теперь? – Я изобразил рукой движение, как бы говоря: «Открой и глянь».

– Уф-ф-ф, – раскрыл Свод великан. – Много!

– Что и требовалось доказать, – повернулся я к Насте. – За убийство себе подобного всякому убивцу положена награда – Свод жертвы. Не знаю только, целиком его передают, с приобретенными новинками, или именно тот самый документ, что был выдан при получении собственно Свода.

– Наверное только тот самый. – Настя изучила свою книгу. – У меня особо ничего не прибавилось.

– Азиз, дай поглядеть то, что получил, – попросил негра я. Авось еще один документ с золотым корешком попадется. – Раскрой книгу и поднеси ко мне. И к Насте потом.

Увы, ничего такого не перепало. Опять куча обрывков, кусочков и всего такого. Правда, попался один целиковый лист, и я, в надежде на то, что нам досталось нечто особо ценное, его немедленно прочел.

«И вступил тогда в бой Хайгинус Освободитель Богов, и разил мечом всех, кто вставал на его пути, и шли за ним его друзья, и грозили смертью ему его враги, и ярились одни боги в бессильной злобе, а другие являли ему свой лик, подбадривая и вдохновляя на подвиги.

И грянул гром среди ясного неба, и стала земля похожа…»

Называлась вся эта байда «Сказание о Хайгинусе, жизни его и смерти», судя по надписи внизу листка. Н-да, вот тебе и эксклюзив. Я фигею от этих админов. И ведь не лень им такую ахинею писать? Хотя там все ясно с обоими гражданами – что с Хлюпом, что с Лютом, там обстоятельства явно клинического характера. Другое дело, что ведь еще находятся и те, кому не лень это все читать…

Пока суд да дело – начало вечереть. Солнце потихоньку садилось, и вероятность того, что мы доберемся до крепости засветло, была ох как невелика.

Большая река не зря называлась большой. Мы поначалу рванули к ее середине, но даже до нее не доплыли, как наш берег стал далеким, да настолько, что Настя занервничала.

– Давай назад, – потребовала она у Азиза. – Мне страшно.

Плот же и вовсе шел метрах в двухстах от берега, не рискуя лезть на глубину. Голд осторожничал, за что ему честь и хвала. Да и потом – халява у ребят кончилась, им пришлось вовсю махать веслами.

Уже вечерело, когда Голд крикнул мне:

– Надо место стоянки искать. Не управились мы за сегодня…

– Сам вижу, – согласился я с ним.

– Огонек, – ткнула пальцем Настя в сторону берега.

И правда – километрах в пяти хода от нас посверкивала яркая точка.

– Вот и думай, то ли туда плыть, то ли наоборот, – озадачился я.

– А я бы сходила, – сообщила Настя. – Мы тоже костер палим, чтобы люди на него шли. И потом, кто что нам сделает? Сейчас доплывем туда и сбегаем на разведку вдвоем. Если что не так, шумнем, чтобы наши на воду ушли.

Ишь, разошлась. Откуда что берется?

– А давай, – согласился я. Так или иначе, для нее это будет хорошая школа. Погибнуть я ей не дам, а лишний страх, если у костра не очень хорошие люди сидят, ей испытать будет полезно.

Мы приткнулись к берегу где-то в километре от костра, и я договорился с Голдом о том, что если будет стрельба, то они мигом отходят на воду.

Азиз жутко обиделся, что мы его не берем, но тут я был настойчив: увы, бесшумной походкой негр не обладал, хотя и утверждал обратное.

– И потом, кто нас прикроет, если придется делать ноги? – показывал я ему на уже темный пляж. – Мы побежим оттуда, бди!

Азиз ругался на своем языке, но все-таки остался около лодки, держа пулемет на руках, как ребенка.

Тут тоже был обрыв, не такой, как у нас, пониже, но приличный, пока лезли наверх, песку в одежду набилось – жуть.

Костер горел ярко, около него сидели люди, немного – человек десять, и один из них, когда мы были шагах в ста, громко сказал:

– Я слышу вас. Остановитесь и назовите себя.

Я остановился. Не потому что таков был приказ, а потому что знал этот голос.

– Ну ни фига себе! – Не скажу, что я прекратил надеяться на встречу с Жекой, но считал вероятность подобного не очень большой. Да что там – минимальной. Мир велик, мы в нем песчинки… Однако же вот – сидит в центре у костра мой большой друг (во всех отношениях) и вроде как тут даже за командира! – Жека, ты отлично смотришься в декорациях каменного века! И еще – а что бы ты делал, если бы я не остановился? Ну так, в порядке бреда?

– Стас? – Одна из фигур, та, что была в тени, привстала. – Ты, что ли? Да ладно!

– В штанах прохладно! – не смог удержаться я от обычной в нашем подразделении шутки. Вообще я заметил, что ко мне возвращаются словечки, ухватки, привычки давней поры, той, в которой я носил форму. Надо же, а мне казалось, что они покинули меня навсегда, задавленные галстуками, очками, запонками и бюварами. В той моей новой жизни они были не нужны, более того – вредны. А тут, уже в этой новой жизни (вот ведь, кому и одного шанса на изменение судьбы толком не достается, а мне сразу два перепало), на свежем воздухе и в недружелюбной обстановке вылезли откуда-то изнутри, сами, без приказа.