Я пожал плечами. Я не знал, на что реально способны спатоманты.

— И что дальше? — поинтересовался майор, вернув взгляд на нас — будто зарубку в памяти сделал.

Все оставшееся время он слушал не перебивая. Только пальцы его иногда подергивались в интересных местах, да иногда удивленно взлетали на лоб брови.

Когда мы закончили, он задумчиво потер лоб и снова посмотрел на нас:

— Ну и дела.

— Я предупреждал. — я пожал плечами. — Я говорил, что переварить это будет непросто.

— Признаюсь, я ожидал чего-то более… простого для понимания. — усмехнулся майор. — Но чтобы реадизайнер напал на АГАТ… Затащил его под землю… Ладно так, но он же пытался затащить его даже на пороге смерти. Даже зная, что уже умирает! Хотя в теории он мог бы попробовать спастись, если бы закуклился в свое рабочее тело, закапсулировался… Но нет, ему важнее было уничтожить АГАТ… Почему?!

— Это и есть главный вопрос. — вмешалась Ника. — Вернее, второй главный вопрос. Даже третий. Первый — почему он вообще напал на АГАТ? Второй — как он оказался рядом с ним и проник внутрь? И только третий — насчет обстоятельств смерти.

— Ваша правда, тресса Висла. — вздохнул майор. — В любом случае, знаете, я рад, что вы не рассказали эту историю на диктофон. Если бы это услышало мое начальство… Ох, я даже не представляю, какая буря могла бы подняться в ведомстве!

Мне не понравился тон, которым он это сказал. Тон был таким, словно эта буря и без диктофона намеревается в скором времени подняться.

— Что-то не так? — поинтересовался я.

— Да как вам сказать… — майор снова посмотрел в потолок. — Вы же знаете, почему вообще создали АГАТ? Или, вернее, для чего? Чтобы как можно меньше зависеть от реадизайнеров. Чтобы иметь возможность справляться с угрозой даргов без их помощи. Ведь реадизайнеры, по сути — и решение этой проблемой и ее причина. Именно их активная прана привлекает тварей, а если не будет реадизайнеров — не будет и активной праны, а значит не будет и даргов.

— Мне не нравится, как это звучит. — нахмурилась Ника. — Словно кто-то задумал избавиться от реадизайнеров.

Майор перевел глаза с потолка на нас.

И его взгляд мне очень сильно не понравился.

— Знаете, что самое плохое, тресса Висла? Если рассказанное вами дойдет до верхушки моего ведомства… Боюсь, что именно это и произойдет.

Майор пообещал задействовать свои ресурсы и связи для того, чтобы раскопать хоть какую-то информацию о Чемберсе, который остался похороненным в остатках АГАТа. Это была единственная зацепка, которая могла вывести нас на тех, кто помогал геоманту в его плане. А ему точно кто-то помогал, никаких сомнений.

Мы обменялись номерами телефонов, и майор пообещал держать нас в курсе дел. Вернее, это я попросил держать нас в курсе дел, а он согласился — не знаю, почему, и не уверен, что он собирается держать свое обещание. Так или иначе, я все равно собирался начать собственное расследование этого непонятного дела. Если майор не вспомнит больше про нас — я какую-то информацию добуду сам. Если вспомнит и последует своему обещанию — мы обменяется тем, что успели накопать. В любом случае, я останусь в плюсе.

Хотя, говоря честно, я не до конца понимал, зачем мне все это нужно. Просто я был уверен, что должен разобраться в этом деле, и это даже не ставилось под сомнение. Впору было подумать о том, что эту мысль нашептала мне богиня, но… Богиня больше со мной не говорила. Точно как обещала в том странном сне, или не сне…

Поезд, что возит абитуриентов из Бархангельска в академию, ради нас запустили по второму разу. К локомотиву прицепили всего один вагон, в одном купе которого разместились мы, а в остальных — сборная охранная солянка из вооруженных людей и одного реадизайнера. По сути, на нашу защиту отрядили целую оперативную группу, в полном вооружении и полной боеготовности. Напади сейчас на поезд дарги или кто-то из Ратко — любому врагу пришлось бы несладко.

Враги это, кажется, понимали тоже, поэтому никто и не нападал. Несмотря на то, что в купе мы с Никой были вдвоем, один из людей-бойцов стоял за дверью и неотрывно следил за нами через прозрачное окошко. Вполне ожидаемо, учитывая, кто наши противники и как ловко они способны оказываться где угодно в мгновение ока. Изначально бойцы вообще собирались окопаться прямо в нашем купе, да Ника их выгнала, вот и приходится им торчать за стенами.

Хотя, уверен, в случае атаки реадизайнер их группы прямо сквозь стену окажется рядом с нами, тоже в мгновение ока.

Я сидел на мягкой сидушке, отрешенно глядя в окно, Ника лежала головой у меня на коленях, закинув ноги на стену и мило улыбалась:

— Неужели все это наконец-то закончилось, а? Неужели мы все это пережили?

— А представляешь, если нет? — усмехнулся я. — Если на самом деле мы погибли в бою с Чингизом и это все — лишь бред агонизирующего сознания?

Ника недовольно подняла голову:

— Один на двоих? Не-е-е, так не бывает. У каждого свой должен быть.

— Так, может, это все мой. — я пожал плечами. — А ты, как и все остальное — лишь плод моего умирающего воображения.

Ника фыркнула, повернула голову и больно укусила меня за бок, так что я даже дернулся от неожиданности.

— Нормально для фантазии? — нагло поинтересовалась Ника, сложив руки на груди.

Я протянул руку и щелкнул ее по вздернутому носику, от чего она снова фыркнула и чихнула.

Я вернул взгляд к бегущим за окном деревьям.

— Ты ему веришь? — внезапно спросила Ника. — Майору?

— Насчет чего?

Ника пожала плечами:

— Насчет хоть чего-нибудь.

— Сложно сказать. Если все упрощать, то, в общем-то, нет никакой разницы, верю я ему или нет. Он профессионал, он вытащил бы из нас то, что ему нужно, в любом случае. Все упиралось лишь в то, сколько на это понадобится времени и что мы с тобой за это время упустим. Я просто решил ускорить процесс.

— Тогда заем ты брал с него эти обещания?

Я усмехнулся:

— Исключительно, чтобы посмотреть на его реакцию. Если бы он стал бить себя пятками в грудь и вопить «Век воли не видать!», я бы еще задумался о том, чтобы доверять ему всю правду. Но он отреагировал именно так, как я надеялся. Он не собирался принимать на веру все, что мы расскажем, он все равно проверял нашу историю на прочность и искал в ней изъяны. Просто во второй раз он их не нашел. История сложилась, и самое главное — она отвечала тому, что он в ней искал.

— Это чему же?

— Ответу на вопрос, который ему мучал — кто виноват в смерти его отца?

— Чемберс?

— Нет, Чемберс это пешка. Причем в прямом смысле — пешка. Разменная фигура, мелочь. Скорее всего, легко внушаемый человек, которого убедили в том, что он должен сделать то, что сделал. Убедили даже в том, что это великая и священная миссия, которая важнее его жизни, важнее любой жизни. И даже если он умрет, исполняя ее, его имя не будет забыто, а будет прославлено в истории и через это он обретет бессмертие!