Лотосовый терем

Пролог. Изумрудные призраки в окне

Город Чанчжоу, постоялый двор “Сяо-мянь”.

Ночь семнадцатого дня шестого лунного месяца, третья ночная стража.

Чжу-Цюэ (красная птица) дух-покровитель юга

Третья ночная стража — время с 11 часов до 1 часа ночи

Чэн Юньхэ, начальнику охранного отряда “Журавлиный клин”, было поручено доставить шестнадцать сундуков с драгоценностями. Он провёл в пути два спокойных дня. Однако стоило устроиться на ночлег, как его охватила тревога — заснул он быстро, но его сон резко прервался непонятно от чего.

В кромешной тьме комнаты царила тишина.

За окном… слышалось пение.

Время от времени раздавался неясный голос, как будто кто-то пел, и вроде бы пел старательно, но мелодия казалась странной… словно… у поющего был отрезан язык.

Он открыл глаза, посмотрел на окно напротив кровати.

В непроглядной тьме слабо мерцали размытые изумрудные точки, то дальше, то ближе — причём только за окном напротив его кровати.

Пение удалялось, уже нельзя было разобрать, что за жалобную песню пел тот человек с отрезанным языком…

Он практиковал боевые искусства уже 40 лет, и пусть его слух и зрение не были лучшими в цзянху*, однако и худшими их не назовёшь. И… голос этот принадлежал не человеку.

Цзянху — дословно “реки и озера”, мир за пределами государственной власти

Ветер свистел в щелях неплотно закрытого окна. Он уставился на мерцающие зелёные огоньки — и ему в голову впервые за всю жизнь пришло слово “призрак”.

Глава 1. Благой лотосовый терем

Белое солнце в синем небе, мирные времена.

Городок Пиншань — ничем не примечательное местечко, здесь нет ни редкостных сокровищ, ни прекрасных пейзажей, ни выдающихся деятелей. Как и во многих краях цзянху местные жители несколько скучноваты, земля даёт не слишком хороший урожай, река грязновата, а тем для разговоров после еды… настолько мало, что как только появляется хоть какая-то, все долго обсуждают её взахлёб — тем более, недавнее удивительное происшествие.

А случилось вот что: восемнадцатого числа шестого лунного месяца, когда жители высыпали из домов, чтобы подмести пороги, вдруг обнаружили на прекрасно знакомой им улице возникшее из ниоткуда двухэтажное здание. Дом был высоким, в нём совершенно точно могли жить люди — и жить весьма просторно. Он был построен полностью из дерева и украшен удивительно тонкой и изысканной резьбой, и даже слепой мог бы понять на ощупь — резьба изображала цветы лотоса и предвещающие счастье облака.

За пересудами пролетело полдня, когда благодаря чьему-то зоркому глазу, наконец разгадали внезапное появление здания: оказывается, оно изначально не имело фундамента и не стояло на земле… одним словом, дом привезли на телеге на улицу Пиншаня и установили там. Люди цокали языком от удивления, но не понимали, зачем кому-то под покровом ночи перетаскивать на улицу целый терем, неужели это будет храм Земли? Но говорят, храм Земли уже долгое время находится в упадке, и там не зажигают благовония…

Новость обсуждали три дня, пока не вернулся человек из охранного отряда — только завидел дом, как перепугался и заорал во всё горло: “Благой терем!” — а потом даже домой не зашёл, развернулся и убежал с безумными криками “Благой терем!”. Здание тут же посчитали домом с призраками, один взгляд на которое может свести с ума.

Прошло ещё семь дней, весь охранный отряд вернулся в Пиншань, и тогда люди узнали, что никакой это не дом с призраками.

Мало того, это было благое здание, чрезвычайно благое.

“Благой лотосовый терем” был домом лекаря.

Фамилия хозяина была Ли, а звали его Ляньхуа.

Ляньхуа — «цветок лотоса»

Что за человек был Ли Ляньхуа? Вообще-то в цзянху его никто не знал. Неизвестно было ни из какой он школы, ни его мастерство владения боевыми искусствами, ни возраст, неизвестно было даже красив он или уродлив — этот человек появился в цзянху шесть лет назад и совершил всего два поступка, которые сделали “Благой лотосовый терем” самой любопытной легендой.

Ли Ляньхуа совершил две вещи: во-первых, вернул к жизни получившего смертельное ранение в дуэли первого из сильнейших* по литературе Ши Вэньцзюэ по прозвищу “Учащийся до седин”, который был уже похоронен и покоился в земле несколько дней. Во-вторых, вернул к жизни упавшего со скалы, переломавшего все кости и разбившегося насмерть великого героя Хэлань Те, также пролежавшего в земле много дней.

Первый из сильнейших — победитель на столичных экзаменах, первый кандидат на высокую должность

Только благодаря этим двум свершениям Ли Ляньхуа стал человеком, с которым в цзянху мечтают познакомиться и подружиться, а диковинный передвижной дом делал его ещё более обсуждаемой легендой.

Начальник “Журавлиного клина” во главе всего отряда, подстёгивая лошадей, прибыл в Пиншань, совершил омовение, воскурил фимиам, и через три дня с трепетом направился к дому, украшенному резьбой по наньму*, поклониться в знак вежливости и вручить визитный листок: у начальника “Журавлиного клина” Чэн Юньхэ имелся серьёзный повод для встречи.

Наньму — китайский лавр

Визитный листок пришлось бросать в щель между окном и рамой.

Весь охранный отряд в пятьдесят человек сопровождал Чэн Юньхэ, словно в тереме выносил приговоры сам Яньло-ван*. Вскоре дом, в котором было так тихо, словно никто в нём и не жил, заскрипел. Весь отряд “журавлей” затаил дыхание, даже прохожие замерли в напряжении, с вытаращенными глазами ожидая, что же за чудище выйдет из дома.

Яньло-ван — в китайской мифологии владыка подземного мира

Деревянные двери распахнулись, а не медленно приоткрылись, как ожидала собравшаяся толпа.

Двери хлопнули, взметнув облако пыли прямо в лицо Чэн Юньхэ, кто-то внутри ойкнул и извиняющимся тоном произнёс: “Надо бы прибраться, даже гостей не заметил, стыдно-то как…”

“Журавли”, с ног до головы в опилках и пыли, с изумлением наблюдали, как в дверях появился человек с веником, к которому прилип ярко-красный листок. Он был молод, не старше двадцати восьми лет, а если бы не серые залатанные одежды, то мог бы выглядеть ещё моложе, кожа его была белой, а черты лица — изящными, но красоту его нельзя было назвать несравненной, которую раз увидишь и не забудешь. В правой руке он держал веник, а в левой — совок, и с извиняющимся видом смотрел на всю толпу, собравшуюся перед дверьми.

Чэн Юньхэ негромко произнёс:

— Прошу господина Ли, Ли Ляньхуа, о встрече. У вашего покорного имеется серьёзное дело, которое следует обсудить.

Молодой