усмехнулся Ли Ляньхуа, встал, немного размялся, взял веник и продолжил мести.

— Ты не мог бы не подметать? — Спустившийся скелет вдруг широко распахнул глаза. — Старший сын благородной семьи Фан стоит прямо перед тобой, а ты спокойно подметаешь пол? Ты хоть понимаешь, что если бы этот Чэн Юньхэ знал, что я в доме, то пал бы передо мной на колени и молил, чтобы я убедил старика Юя не убивать его семью? Перед тобой привлекательный и элегантный человек, с блестящим положением в обществе, а ты подметаешь пол?

— Что поделать, — ответил Ли Ляньхуа. — Я уже давно не наводил порядок в доме, не подметал, тут слишком грязно, а в дождь протекает крыша.

Скелет в белых одеждах похлопал огромными глазами, а потом вдруг вздохнул.

— Приятель, ты не можешь ни сражаться, ни лечить больных, даже земледелием не способен заняться, как же, спустя столько лет, ты всё ещё настолько знаменит? Ну правда? Ума не приложу…

Этот скелет в белых одеждах был старшим сыном улиньского клана Фан — Фан Добином, по прозвищу “Печальный господин”. Он был знаком с Ли Ляньхуа уже целых шесть лет, и всё равно так до конца и не понимал, как прославился этот человек: Ши Вэньцзюэ, получив в поединке тяжелую рану, применил “черепашье дыхание”, чтобы притвориться бездыханным и исцелиться. Местные жители посчитали его мёртвым и похоронили. Ли Ляньхуа выкопал его, и, естественно, Ши Вэньцзюэ ожил. Что же касается Хэлань Те, этот негодник, когда ему не удалось жениться, разыграл целое представление с прыжком со скалы, прикинулся мёртвым, организовал собственные похороны, Ли Ляньхуа случайно проходил мимо и выкопал и его. А весь мир теперь удивляется, как Ли Ляньхуа мертвецов воскрешал! Но Фан Добина больше волновало, откуда он знал, что в земле лежит живой человек, которого нужно откопать?

— У меня ещё осталось немного серебра с прошлых времён. — Ли Ляньхуа старательно подмёл переднюю и собрал мусор в совок. — Нужно только тратить с умом, и жить можно.

Фан Добин закатил глаза.

— И сколько у тебя денег?

— Пятьдесят лянов, — улыбнулся Ли Ляньхуа, — по-моему, на всю жизнь хватит.

Фан Добин фыркнул.

— Кто бы мог подумать, что в Улине есть ещё такое отребье, как ты, кто планирует за всю жизнь потратить пятьдесят лянов — позор всего цзянху! Знай Чэн Юньхэ, что перед ним такой человек, посмотрел бы я, пришёл бы он к твоим дверям умолять тебя, того… ммм… кто не имеет ни малейших познаний во врачевании и настолько скуп, что живёт не в гостинице, а таскается повсюду с домом, даруя “чудесное исцеление” мертвецам! А он ещё думал, что из этого что-то выйдет! — Дважды закатив глаза, Фан Добин оглядел Ли Ляньхуа с ног до головы. — Однако, отправишься ли ты, негодник, поднимать для него мертвеца, я так и не понял.

Ли Ляньхуа сел на стул и принялся тщательно водить пальцами по соединениям скрипучего бамбукового столика, услышав эти слова, улыбнулся.

— Почему бы и нет? Я ведь всё равно не умею ни возделывать землю, ни продавать овощи, недостатка в деньгах не испытываю — если нечем заняться, разве не скучно жить?

— Если старик Юй поймёт, что ты шарлатан, и захочет истребить весь твой род, даже старший сын клана Фан не сможет тебя спасти, — ровным голосом сказал Фан Добин. — Если пойдёшь, проводы устраивать не буду.

Ли Ляньхуа три дня наводил порядок в “Благом лотосовом тереме”, затем, не зная, что поместится у него в котомке, написал подробное длинное письмо, в котором на время перепоручал терем в руки “Учащегося до седин” Ши Вэньцзюэ, и наконец отправился в путь.

Он собирался в Нефритовый город, осмотреть тело Юй Цюшуан.

Глава 2. Благой лотосовый терем

Под предлогом оживления Юй Цюшуан Ли Ляньхуа с достоинством вошёл в Нефритовый город в горах Куньлуня, построенный на пустынной и неплодородной высокой горе, но внутри хранивший редкостные сокровища. Во всём Улине не наберётся и десятка человек, кому удалось побывать в нём, среди них Ли Ляньхуа был десятым, а девятым — цзунчжэн* Мин Чжу. Ли Ляньхуа — не имеющий себе равных искусный врачеватель, который прибыл оживить Юй Цюшуан, а цзунчжэн Мин Чжу был по статусу ещё выше — будущий муж Юй Цюшуан, внук нынешнего чэнсяна*, да ещё и чиновник пятого ранга при императорском дворе, благовоспитанный с виду знатный молодой господин, в равной мере владеющий и мечом, и поэзий, словно парящий над миром — о таком женихе тайно мечтают все девушки.

Цзунчжэн — помощник начальника приказа по делам императорской родни

Чэнсян — высшее должностное лицо в государстве, канцлер; было два чэнсяна — правой и левой руки императора

Цзунчжэн Мин Чжу прибыл на полмесяца раньше Ли Ляньхуа, на второй день после того, как с Юй Цюшуан случилась беда. Вот только Юй Мулань был так убит гибелью любимой дочери, что, когда её останки привезли домой, обезумел, вынудил шестьдесят воинов совершить самоубийство, поджёг дворец Нефритового города и до сих пор не пришёл в себя.

— Ну что? — Этот заносчивый и элегантный господин в богатых одеждах теперь стоял позади Ли Ляньхуа, обеспокоенно глядя на него. Ли Ляньхуа склонился над телом Юй Цюшуан, лежащем в ледяном гробу, разглядывая его уже половину большого часа* и, вопреки ожиданиям, не двигался с места. Затем издал “а”, но цзунчжэн Мин Чжу не имел ни малейшего понятия, что он имеет в виду.

Шичэнь или большой час — 1/12 часть суток = 2 часа, соответственно половина = 1 час

— Господин Ли?

— Это Юй Цюшуан? — спросил Ли Ляньхуа.

Цзунчжэн Мин Чжу замер.

— Когда градоначальник Юй поджёг дворец, к несчастью, Цюшуан пострадала…

Изначально хранившееся в ледяном гробу тело было до неузнаваемости изуродовано огнём и представляло собой страшное зрелище — сгорело оно не полностью, и оттого выглядело ещё ужаснее. Неграмотный простолюдин не поверил бы, что бессмертный небожитель сможет оживить её, не говоря уже о том, что Ли Ляньхуа небожителем не был.

— Это точно Юй Цюшуан? — снова спросил Ли Ляньхуа. Цзунчжэн Мин Чжу кивнул — хотя тело было страшно изуродовано, всё же можно было различить характерные черты Юй Цюшуан. Ли Ляньхуа вытащил из синей в мелкий цветочек котомки, которую носил с собой, маленький нож, и осторожно поднёс его к животу Юй Цюшуан. Цзунчжэн Мин Чжу ошеломлённо протянул руку.

— Господин Ли?

Правую руку Ли Ляньхуа, в которой он держал нож, схватил цзунчжэн Мин Чжу, но пальцем левой он успешно сделал разрез и