Даниэль Лопес Валье

Исторические миниатюры. Как отвага, скука и любовь сформировали мир

Гаснущий свет —

меркнущая империя

или светляк?[1]

Хорхе Луис Борхес

Когда доходишь до середины рассказа, начинается сплошная неразбериха: мрачный рев, слепота, осколки разбитого стекла и деревянные щепки, словно захваченный ураганом дом или корабль, раздавленный айсбергами либо налетевший на рифы, поскольку люди на борту не смогли его остановить. Лишь со временем это становится похоже на историю. Когда пересказываешь ее себе самой или кому-нибудь другому[2].

Маргарет Этвуд

Daniel López Valle

HEX (Historias extraordinarias)

© Daniel López Valle, 2023

© Шарафеева А. М., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2023

КоЛибри®

* * *

Эту книгу Даниель Лопес Валье пишет всю свою жизнь. Или же рассказывает ее. На вечеринке в честь дня рождения, в самый разгар ночи, пытаясь кого-то утешить средь бела дня, за накрытым бумажной скатертью столом, попивая кофе или пиво. Стоит ему закончить очередную историю, как его друзья тут же начинают произносить тост. Вот какой эффект производят его рассказы. Более того, в его друзьях проснулась такая сильная любовь к историям, что они стали называть его Шахерезад.

Как и все хорошие туситалы[3], балансирующие между эпичной красотой и нежностью противоречия, Даниель способен захватить внимание любым рассказом, будь то о римлянах, нацистах, египтянах, жителях его района, футболистах клуба «Эльче», за который он болеет. Именно в Эльче, городе, где он родился в 1982 году и где вырос, Даниель открыл свои первые римские таблички, а в городской публичной библиотеке – первые книги. Он окончил факультет журналистики Автономного университета Барселоны – прекрасный способ стать безработным – и преодолел связанные с поиском работы трудности, участвуя и выигрывая денежные призы в программах вроде «Знать и выиграть»[4].

Его свободная от педантизма и преисполненная эмоций эрудиция связана с магией обнаружения величия в малом, слабости в силе, героизма в скромности и с повествовательной эйфорией, охватывающей того, кто умеет рассказывать, и того, кто умеет слушать. Он выбирает и рассказывает истории, полные человечности, потому что, кроме всего прочего, и сам является хорошим человеком.

Все эти годы он создавал Cuaderno[5], журнал, благодаря которому мы проводили наше лето увлекательнее и познавательнее. Во время работы над журналом ему приходилось читать множество объемных исследований, все ради того, чтобы проверить найденную информацию или обнаружить какую-нибудь совершенно блестящую и несправедливо забытую историю. Маленькую, но великую историю. До сегодняшнего дня лишь у его друзей был доступ к этой другой истории. И они всегда просили его рассказать еще одну. Непохожую ни на что историю. Невероятную историю. А сейчас эти невероятные истории принадлежат всем вам. Теперь и вы можете произносить тост после каждой из них.

Из Илиси[6] в Краков: вместо вступления

В городе, где я родился, – только задолго до моего рождения, еще до нашей эры, – произошла небольшая римская семейная трагедия. О ней нам стало известно благодаря двум красноватым табличкам, которые можно найти на одном похожем на свадебный торт центральном здании. На табличке покрупнее красуется надпись на латыни, а на той, что поменьше – ее перевод. Текст на латыни звучит так: DM | ULP MARCIANAE | VIXIT AN XXX | L CASSIUS IUNIA | NUS MARITAE | KARISSIMAE. А вот и примерный перевод этой фразы:

Богам – манам[7]

Ульпии Марцианы,

что прожила тридцать лет.

От Луция Кассия Юниана

Любимейшей жене его

Случившиеся две тысячи лет назад в Эльче ранняя смерть Ульпии Марцианы и горе Луция Кассия Юниана – не самый важный момент в контексте мировой истории, но когда я прохожу мимо этой надгробной надписи, с того самого первого дня, как я увидел ее в детстве, мне непременно нужно повернуться и бросить на нее хотя бы мимолетный взгляд. Помимо того что спустя двадцать веков эта табличка находится у всех на виду рядом с витриной обувного магазина, в ней нет ничего особенного: первая строчка взывает к семейным духам усопшей, вторая уточняет возраст, в котором она скончалась, а потом ее супруг, с трезвостью, свойственной лишь римлянам, обращается к ней в последний раз. И на этом все. Смерть с косой и погребальный обряд. И тем не менее за всю жизнь мне встретилось не так много текстов, которые бы настолько меня тронули.

Несмотря на то, что об Ульпии и Луции нам больше ничего не известно, очевидно, что нам, современным людям, многие аспекты их брака и отношений показались бы недопустимыми. Более того, учитывая огромное количество всего того, что в ту эпоху могло привести к кончине человека, смертью в тридцать лет удивлять было особо некого. И все же, если вы читаете эти строки и не чувствуете нежность, грусть и истину, то, вероятно, у вас каменное сердце. Глубокая человечность – вот что меня всегда очаровывало в этой надписи. Двадцать веков спустя, живя в совершенно другом мире, мы без труда понимаем и чувствуем драму этой римской пары, которая ступала по той же земле, что и мы с вами. Наша жизнь не имеет ничего общего с их жизнью, но на нас снисходит озарение: это история о смерти любимого человека, и больше в ней нечего понимать. Такое случается сейчас, случалось тогда и будет случаться всегда.

Из-за самовлюбленности живых и нашей врожденной потребности искать во всем смысл история часто предстает перед нами как череда Великих Имен и Великих Событий, необходимых и неизбежных. Она представляет собой впадающее в наше настоящее линейное повествование, в котором все происходит так, как происходит, потому что по-другому невозможно. Но правда в том, что если бы мы не оказались здесь, то с легкостью могли бы оказаться в каком-то другом месте. И в том, что, к примеру, история Римской империи может быть как историей Юлия Цезаря, так и историей Ульпии Марцианы и миллионов других Ульпий, что в ней проживали. И даже если мы говорим о Великих Именах, история того же Цезаря может быть просто набором дат и событий, а