Это руины сердца.

Джон Д. Макдонлльд

Это сундучный роман. Понимаете? Я хочу, чтобы вы знали обэтом, пока чек еще при вас, и вы не капнули на книгу соусом или мороженым,после чего вернуть ее в магазин будет очень сложно, а то и вовсе неполучится[1]. Это исправленное и дополненное издание, но что с того? Авторомуказан Бахман, потому что «Блейз» – последний из романов 1966—1973 гг., периоданаивысшей продуктивности сего господина.

В эти годы я как бы раздваивался. С одной стороны, былСтивеном Кингом, который писал (и продавал) рассказы-ужастики для такихмалотиражных мужских журналов, как «Кавальер» и «Адам»[2], а с другой –Ричардом Бахманом, писавшим романы, которые никто не хотел покупать.«Ярость»[3], «Долгая прогулка», «Дорожные работы» и «Бегущий человек»[4]. Врезультате все четыре были сразу опубликованы в дешевом карманном формате.

«Блейз» – последний из ранних романов… пятая четверть, еслихотите. Или, если настаиваете еще один из сундучных романов известногописателя. Время написания – конец 1972 и начало 1973 года.

Я думал, что роман отличный, когда работал над ним, и решил,что полный отстой, когда прочитал от начала и до конца. Насколько помню, непоказывал его ни одному издателю, даже не посылал в «Даблдей», где у меня ктому времени появился друг, Уильям Дж. Томпсон. Именно Билл позднее открылДжона Гришема, именно Билл подписал со мной договор на следующую после «Блейза»книгу, запутанную, но занимательную историю о выпускном вечере в центральнойчасти штата Мэн[5].

На несколько лет я забыл о «Блейзе». Потом, когда остальныеранние бахмановские романы появились на прилавках, достал его из дальнегоящика, чтобы просмотреть на предмет публикации. Прочитав первые двадцатьстраниц, решил, что мое первоначальное мнение правильное, и вернул рукописьтуда, откуда взял. Я подумал, что роман написан вполне пристойно, но сюжетвызывает в памяти слова, однажды произнесенные Оскаром Уайльдом. А сказал он,что нельзя читать «Лавку древностей», не проливая от смеха потоки слез[6]. Такчто «Блейз» был благополучно забыт, но не утерян. Его всего лишь засунули вкакой-то угол библиотеки Фоглера в университете Мэна с остальными бумагами ирукописями Стивена Кинга/Ричарда Бахмана.

Вот так «Блейз» пролежал в темноте тридцать лет[7]. А потомя опубликовал тоненькую книжку в мягкой обложке «Дитя Колорадо» в серии «Крутойдетектив». Серию эту придумал очень умный и очень расчетливый парень, ЧарльзАрдай. Ему страшно хотелось переиздать старый «нуар» и детективные романы,которые ранее печатались только в карманном формате, и добавить к ним новые.«Колорадо» крутизны определенно не хватало, но Чарльз все равно решил егоопубликовать под одной из знаменитых старых обложек[8]. Проект оказалсяуспешным… если не считать задержек с выплатой гонорара[9].

Годом позже я подумал: может, стоит вновь двинуться по путикрутого детектива, только с более «крутым» произведением. Мои мысли впервые замного лет вернулись к «Блейзу», но следом тащилась чертова цитата ОскараУайльда насчет «Лавки древностей». «Блейз», насколько я помнил, был не крутым«нуаром», а плаксой в три ручья. Однако я решил, что неплохо бы на неговзглянуть. При условии, что роман удастся отыскать. Я помнил картонную коробку.Я помнил шрифт старой портативной пишущей машинки (неубиваемой «Оливетти») моейжены Табиты, но понятия не имел, что произошло с рукописью, которая лежала вэтой картонной коробке. Насколько я знал, она могла даже исчезнуть. Да, детка,исчезнуть[10].

Не исчезла. Марша, одна из двух моих бесценных помощниц,нашла ее в библиотеке Фоглера. Не доверила мне оригинал (я… э… теряю вещи), носделала ксерокопию. Я, должно быть, использовал совершенно выбитую ленту, когдапечатал «Блейза», потому что текст был едва виден, а пометки на поляхпрактически выцвели. Однако я сел с рукописью и начал читать, готовый испытатьразочарование, какое может вызвать только произведение, написанное тобой же,когда ты был куда моложе и самоувереннее.

Но я подумал, что «Блейз» очень даже хорош, определеннолучше «Дорожных работ», романа, сюжет которого, как я в то время полагал, лежалв основном русле американской беллетристики. Разумеется, «нуаром» здесь и непахло. Скорее речь шла о натурализме с преступлением, стиле, который в 1930-хгодах практиковали Джеймс М. Кейн и Хорас Маккой[11]. Я думал, что обращения кпрошлому лучше прямого изложения событий. Мне они напоминали трилогию «МолодойЛонигэн» Джеймса Т. Фаррелла и забытый (но отменный) роман «Гэс-ХаузМакджинти». Конечно, местами роман был ВНД[12], но не следовало забывать, чтописал его молодой человек (мне тогда было двадцать пять), убежденный, чтосоздает очередную НЕТЛЕНКУ.