Андрей Грантс

Горничная революции

Белый снег хрустел под ногами, обжигая их холодом сквозь тонкую ткань передника. Даже длина платья не могла полностью спасти от мороза, но, к счастью для того, кто родился и вырос в таких условиях — это был сущий пустяк.

Вокруг был только темный лес: стволы громадных елей становились в ряды и колонны, тянулись вверх и, сцепившись друг за друга кривыми ветвями, не пропускали какой-либо свет. Лишь тонкие лучи солнца изредка пробивались сквозь скопы иголок, освещая маленькие следы на гладком покрывале снега.

— Беги, Четвертая, беги! — безостановочно повторяла девушка, активно напрягая свои кошачьи уши.

Вдалеке, где-то позади, гремели выстрелы вперемешку с визгом мужских голосов. Сердце бешено колотилось, отбивая удары прямо в голову, а глаза бегали из стороны в сторону в поисках укрытия. Шаг за шагом девушка то приближалась, то отдалялась от ужасных воплей своих преследователей. Они почти что наступали ей на пятки, но жизнь в диких условиях не прошла даром — Четвертая была быстрее и лучше ориентировалась в подобной местности, поэтому без труда смогла найти выход к свету.

Солнце высилось над горизонтом, когда Четвертая выбежала из томного дремучего леса в открытое поле. Она огляделась по сторонам, но кругом не было ничего, кроме снега. Девушка кинула быстрый взгляд в сторону леса, и, как ей показалось, она уловила слабый, но стремительно приближающийся свет фонарей.

Несмотря на то, что Четвертая бежала так быстро, насколько у нее хватало на это сил, шансы на выживание уменьшались с каждой секундой. И чем дольше она думала об этом, тем быстрее истекало ее время. В прямом смысле. Девушка аккуратно убрала руку с левого плеча и увидела, как бо́льшая часть платья впитала в себя кровь.

Воспользовавшись секундной передышкой, Четвертая порвала передник и перевязала лоскутом ткани колотую рану. Кровь остановилась, но боль продолжала пронизывать все ее тело. Она была настолько невыносимой, что хотелось просто упасть на землю, скорчиться и закричать во все горло. Но времени на подобные слабости не было. Четвертая, скрипя зубами, подняла подол платья и уверенно зашагала вперед, через глубокие и колкие сугробы.

Звук приближающихся голосов и тяжелых шагов становился все громче.

— Нельзя останавливаться, — шептала девушка, словно молитву, изо всех сил преодолевая желание упасть и сдаться.

Внезапно она заметила что-то на горизонте — темное пятно, выделяющееся на фоне белоснежного поля. Сердце забилось еще быстрее. Это мог быть ее шанс на спасение!

— Вот она! Лови беглянку! — послышался голос со стороны леса.

Четвертая оглянулась через плечо, и у нее перехватило дыхание — там, откуда она пришла, собрался целый отряд красных мундиров!

Страх коснулся ее пяток, и девушка попыталась ускориться, но снежное поле с каждым шагом затягивало ее все глубже и глубже, прямо к твердой земле. Ноги начали подкашиваться, и, чтобы окончательно не потерять равновесие, она собрала последние силы в кулак и сделала финальный рывок на встречу к свободе — к тому самому темному пятну.

БАМ! — прогремел оглушительный выстрел. Четвертая зависла на месте, выбросив подол из рук. Весь мир резко затих. Однако в ушах раздался пронзительный звон, такой резкий и неумолимый, что, казалось, он навсегда останется там. Но слух вернулся тут же, когда изо рта Четвертой хлынула кровь. Брызги разлетелись во все стороны, испачкав подбородок и грудь, а ее израненное тело полетело вниз.

Алый снег хрустел под сапогами, пока к Четвертой бежали солдаты. Один из них перекинул ее обмякшее тело через плечо, и они, собравшись в строй, направились обратно в лес. На том месте, где лежала девушка, остался только кровавый след, который исчез с очередным снегопадом. Вместе с ним пропали и надежды на спасение…

* * *

— Как красиво… — прошептала Четвертая, засмотревшись на весенний пейзаж за окном.

— Дура! — закричала красноволосая горничная и шлепнула Четвертую по плечу. — У тебя нет времени любоваться природой, тебе еще предстоит убраться на втором этаже!

Девушка подскочила от испуга, да так, что чуть не уронила полное ведро воды. Она вовремя среагировала, подхватив его второй рукой. Правда, швабра, которую она держала, упала на пол и покатилась вниз по лестнице…

— Д-да, Шестьдесят шестая, я как раз отправлялась туда!.. — Четвертая покосилась на улетевший инструмент, но сразу же перевела взгляд на старшую горничную и неловко улыбнулась.

— Для тебя Мисс Шестьдесят шестая. Вот понабирают же по объявлениям… — прорычала красноволосая девушка. — Подними швабру и бегом за работу! Нужно успеть подготовить комнаты к приезду семьи. У тебя осталось два часа до полудня, а там будь готова встречать их на улице, у парадного входа. И не забудь привести себя в порядок! А то выглядишь так, словно вышла из леса…

В чем-то она, конечно, была права. В голове Четвертой вспыхнули далекие, едва ощутимые воспоминания о прошлой жизни. Но девушка не могла разглядеть ни места, где раньше жила, ни лиц друзей или ее сородичей. У нее остались лишь легкие ощущения — мурашки, которые время от времени проявляли себя на белоснежной коже. А иногда, проходя мимо хвойных деревьев, Четвертая останавливалась на мгновение, чтобы вдохнуть в себя густой и сладковатый запах смолы. И как только легкие наполнялись этим ароматом, она тут же оказывалась в каком-то далеком лесу. Он был таким до боли знакомым, но девушка не могла вспомнить, где его видела…

Прибрав очередную комнату, Четвертая присела на край сундука с одеждой и взглянула на часы — время близилось к полудню. Бóльшая часть работы была сделана, но все еще оставалась пара финальных штрихов для того, чтобы все выглядело идеально. Однако времени было совсем мало, и Четвертая предстала перед выбором: либо закончить дела, либо пойти и привести себя в порядок. Вот только ей совсем не хотелось быть услужливой, особенно перед той, кто продалась жестоким тиранам, захватившим их в плен этого огромного особняка. От одной мысли об этом Четвертую охватывала ярость, словно вспыхивающий пожар, кровь вскипала, а лицо заливалось краской.

«Да я эту драную кошку одной лишь шваброй могу убить!» — мысленно вскрикнула Четвертая, спрыгнула с сундука и со всей силы топнула ногой.

Гнев испарился, стоило ей увидеть себя в зеркале. Девушка оглядела себя с ног до головы: обувь была простой и удобной — черные туфли на невысоком каблуке, подходящие для долгих часов работы стоя. Видимо, совсем новые, судя по их отполированным сверкающим носам. Чуть выше щиколоток заканчивалось ничем не