«Требуются слуги в поместье Дарншхолл. НЕ МАГИ! Обращаться по адресу: Сиреневый бульвар, дом тринадцать».

Объявление, прибитое к доске, висело прямо у дверей городской мэрии. Возле него предсказуемо столпился народ, бурно обсуждая написанное. В основном это были женщины лет тридцати, отправившиеся ранним утром на рынок за продуктами, чей маршрут неизменно лежал через площадь Четырех Стихий. Я мельком бросила взгляд на фонтаны, у которых только-только начинала гаснуть подсветка, – ночь едва миновала, светало – а потом попыталась пробраться ближе.

Бывший владелец Дарншхолла – старик Мердонс, сварливый и жадный до невозможного, – умер три недели назад, и наш небольшой городок Лантар в предвкушении ждал наследника. Родственников у Мердонса было много, время от времени они даже приезжали в гости, пытаясь окружить старика заботой. Видимо, надеялись, он упомянет их в завещании. Но, когда была объявлена последняя воля Мердонса, общественность долго пребывала в шоке. Дарншхолл и окружавшие его земли получил один из внуков, который в Лантар никогда и не приезжал вовсе.

Неудивительно, что третью неделю в нашем тихом городке бурлят страсти. Девушки скупают ткани и шьют новые наряды, надеясь покорить хозяина Дарншхолла, их матушки судорожно готовят приданое, а слуги носятся, начищая паркет, камины и люстры, ожидая приезда гостя. Атака, судя по приготовлениям, будет мощная. Я заранее сочувствовала этому несчастному мужику, которого ждал подобный прием.

– Арина, ты ведь видела вчера, как господин Ланс проезжал по площади? – не удержалась Ирада, пухлая голубоглазая брюнетка. Кудряшки у нее выбивались из-под чепца, ленты которого она нервно теребила. – И каков он? Хорош собой?

К Арине, служанке госпожи Рарк, рыжеволосой хохотушке и сплетнице, обернулись уже все. Даже я притаилась, прислушиваясь. Информации много не бывает. Кто знает, может, она пойдет мне на пользу.

– Невероятно! Глаза у него как тьма, черные-черные, – начала она. – Губы алые, словно розы. А сам… стройный, мужественный, загадочный…

Послышались томные вздохи. Сдается, каждая служанка представила себя рядом с этим неизвестным господином Лансом.

– Правда, холодный он, словно лед. Смотришь на него – мороз по коже! – тут же развеяла сказку о новом хозяине Дарншхолла Арина, и служанки наперебой стали обсуждать внешность нового жителя нашего городка, забыв обо всем на свете.

Меня же сплетни уже не волновали. Я думала о том, а не попроситься ли к хозяину Дарншхолла на работу. Своей я лишилась как раз вчера, и найти новое место в городке, где каждый о тебе наслышан, будет совсем не просто. Репутация у меня та еще, признаться… А Ланс… не наслышан он пока о моих подвигах. К тому же, если слегка подправить внешность, сделать ее менее заметной… шанс остаться неузнанной и получить работу и крышу над головой у меня имеется.

– Жаль только, что так хорош собой! – поймала я конец предложения.

– Ой, Светана, да какой же аристократ женится на обычной девушке? Сама же знаешь, среди своих выбирают. И кто состояние приумножает, а кто – дар магический, – назидательно заявила Ирада, поправляя кудрявый локон.

– Этот явно магов не любит, – хмыкнула Светана, внимательно смотря на объявление и поправляя белоснежный накрахмаленный передник.

Девушка служила у семейства Трауб, была немногословна и скромна, но приезд нового хозяина Дарншхолла и ее взбудоражил. Не просто так же она отгладила до идеального состояния темно-коричневое платье служанки и в светло-русые волосы вплела новые атласные ленты.

– Иначе бы точно взял слуг, способных применять бытовые чары, – деловито заметила она.

– А я вчера слышала, как госпожа Рарк пообещала дочери, что если та обворожит господина Ланса, то она свадебное платье закажет у королевской портнихи! – хихикнула Арина.

Разговор тут же перешел на обсуждение нарядов, а я незаметно нырнула за угол, где до этого под невидимыми чарами припрятала свою метлу, котелок и небольшую сумку через плечо. Это все, что осталось от моего имущества.

– Кого я вижу! – раздался веселый голос Любавы, и я невольно обернулась на свою вечную соперницу.

Глаза у нее цвета стужи, глубокие и ясные. Губы словно лепесток дивной розы. Кожа светлая, нежная, что придает ее облику беззащитность. Прямые волосы белее снега, аккуратными прядями выглядывают из-под черной ведьминской шляпы. Одета Любава была в бирюзовое платье и туфли на каблучках. Красивая, зараза такая. И фигурка хрупкая, стройная, и взгляд с искоркой, а губы пухлые и соблазнительные.

Мне в плане внешности до Любавы далеко. Можно, конечно, взять зелья и исправить черный цвет непослушных волос и темно-зеленый глаз, да только это буду уже не я. Что касается фигуры… во мне не было хрупкости Любавы, скорее притаилась кошачья грация, которой я с легкостью пользовалась, когда необходимо было сбегать от очередных неприятностей. Из одежды я предпочитала что-то неброское, то же чисто ведьминское черное платье до колена с расшитым в виде паутинки белым с серебром воротничком. Работать в таком виде гораздо удобнее, не так заметны грязь и пятна от ингредиентов для зелий.

– И тебе недоброго утра, – фыркнула я, поглядывая на метлу Любавы, которая послушно замерла за ее спиной. Не то что моя безобразница. Ту надолго оставить и вовсе нельзя, такого натворит… До сих пор помню, как зимой нырнула в прорубь и умудрилась при помощи магии, которой напиталась, оттуда выманить три ведра карпов. И все бы ничего, но когда это богатство оказывается у тебя в постели посреди ночи…

– Какая ты невежливая, Рита, – ухмыльнулась Любава, напоминая о себе, сверкая голубыми искрами во взгляде и накручивая на палец локон.

Мы с Любавой обе ведьмы, учились на одном факультете в Академии Магии, да только специализации у нас были разные. Любава славилась приворотными зельями, а я – теми, что, в общем-то, доставляют неприятности. Ну не привыкла я готовить по рецептам, предпочитая экспериментировать и творить. Жаль только, от моего энтузиазма вчера рухнула крыша в доме господина Рута, пекаря, который приютил меня, ведьму бездомную, в благодарность за наложенные в его пекарне заклинания от мелких грызунов. И работу какую-никакую дал. Мои чары помогали хлебу не подгорать, тесту быть пышным и мягким, а любой начинке – не портиться.

К слову сказать, господин Рут оказался удивительного терпения мужчина, долго продержался… почти два месяца. И даже не особо вмешивался в мои дела, лишь изредка заглядывая на чердак, где я жила.

– Что ты хочешь? – поинтересовалась, не горя желанием заводить разговор.

Настроения и так не было, а смех Любавы, которая точно знала, что я осталась без дома, – слухи по Лантару расходятся быстрее ветра – слушать не хотелось.

Как-то так сложилось, мы с Любавой соперничали с первых мгновений знакомства. Преподаватели сначала пытались нас остудить, но потом осознали, что подобное идет лишь на пользу. В годы учебы каждая желала переплюнуть соперницу: то реферат поинтереснее написать, то зачет сдать с самым высоким баллом, то профессора на спор соблазнить. А после неожиданно получилось, что мы оказались в одном городе. И нет, подругами не стали, но к кому пойти ведьме с бедой, если она случилась? Да только к другой ведьме! Если бы еще гордости у нас обеих было поменьше…