Посвящается Клаудии, которая для меня всё

Будь я богат, проводил бы почти целый день в мягком кресле и думал о смерти. Но я не богат, и думать о ней я могу только урывками или тайком.

Чезаре Дзаваттини

* * *

В моей жизни было три решающих дня. Дабы не умалять важности ни одного из них, я расскажу о каждом в строгом хронологическом порядке.

День первый – пятница, 13 октября 1972 года. Пятница, тринадцатое.

В тот самый день «Фоккер» падал на Анды, увлекая за собой сорок пять пассажиров, которым предстояло пожрать друг друга, чтобы не умереть с голода, а Антонио и Карла, мои родители, которым тогда было по восемнадцать, занимались любовью в тесном бежевом «даяне». Парочка припарковала драгоценное транспортное средство, уже в те времена считавшееся раритетом, на окраине города на маленькой площади, специально предусмотренной планом городской застройки города Рима для таких вот влюбленных. Они словно оказались в открытом космосе: несколько продрогших скучающих холодильников, печальная икающая лампочка да скупщик подержанных авто, вокруг которого сгрудились безропотные машинки, а больше – ничего.

Шикарные декорации для начала любовной истории.

Антонио и Карла познакомились в тот же день на вечеринке в честь дня рождения некоего Манрико, толстого, вечно потного зубрилы из Фраскати, который был безнадежно влюблен в мою маму с шестого класса. Карла как раз послала его подальше, едва он пригласил ее потоптаться под томные аккорды раннего Элтона Джона, как вдруг подняла глаза и увидела папу. Антонио посмотрел на нее издалека и чуть было не подавился бутербродом с тунцом, помидорами и майонезом. Высокий, стройный и ушлый, папа играл на электрогитаре и сочинял мелодии в стиле рок, надерганные из малоизвестных композиций «Роллинг Стоунз». Просто один в один Шон Коннери, но на папиной щеке красовался шрам, благодаря которому он казался еще загадочнее и мрачнее агента 007. О шраме Антонио мог рассказывать часами. Все зависело от слушателей. Одним предлагалась версия, что шрам был получен в страшной драке на рынке города Мехико, другим подавалась история о том, как его задел ножом ревнивый регбист из Бергамо, третья версия гласила, что его полоснул бутылкой сам Фрэнк Синатра, который безумно завидовал папиному голосу.

Папа, профессиональный раздолбай, был настолько далек от общепринятых стандартов, что, если б только захотел, легко мог бы заменить председателя Совета министров. Правду знал только я один, ее мне доверила опасная шпионка – тетя Пина из Апулии: когда папе было три года, он упал с трехколесного велосипеда прямо на тротуар. Как бы то ни было, но каждый вечер в «даяне» красавца Антонио сидела новая пассажирка. Настала и мамина очередь быть соблазненной, однако Антонио ее не бросил, потому что в самый ответственный момент в машину, где находились мои будущие родители, врезался красный «фиат-500». За рулем находились двое нетрезвых двадцатилетних типов из Фрозиноне, которые, сами не ведая того, вложили серьезную лепту в процесс моего появления на жизненной сцене, поскольку благодаря вышеупомянутому столкновению презерватив порвался в самый неподходящий момент. Парни, где бы вы ни были, в своем Фрозиноне или на Марсе, благодарю вас от всей души!

В ту самую пятницу, тринадцатого я незваным гостем появился на планете Земля, что, в общем-то, не помешало Антонио и Карле любить меня изо всех сил, пока они не расстались. Впрочем, это уже другая история, грустная и печальная. Если представится случай, я поведаю ее чуть погодя.

Еще одним важным днем моей жизни стало 11 сентября 2001 года. Пока все уткнулись в телеэкраны и наблюдали за двумя «боингами-767», которые неслись прямо на нью-йоркские башни-близнецы, порождая новые вопросы для мирового сообщества и нового врага для американского государства, я сидел в ресторане на морском берегу в компании лучших друзей и любимой женщины, Паолы. Вроде бы обычный ужин, какие часто устраиваешь с друзьями, когда лето подходит к концу, но штука в том, что я не просто хотел заказать рыбку на гриле и разделить ее с присутствующими, – нет, я хотел попросить Паолу выйти за меня замуж, а она этого даже не подозревала. Как и мои друзья.

Я подговорил пожилого официанта и подготовил банальную и романтичную сценку. Всего за двадцать евро в условленный момент официант должен был потушить свет, поставить нашу любимую песню (для истории сообщу, что это «Always in my mind» в исполнении вечно юного Элвиса Пресли) и торжественно внести огромный торт-мимозу, в центре которого на завитке темного шоколада красовалось обручальное кольцо.

Все складывалось как нельзя лучше: ночь была звездной, и казалось, что мы находимся в самом центре рождественского вертепа, друзья были теплы и душевны, точно персонажи рекламного ролика, ветерок дул так нежно, словно его сотворил сам Господь Бог. Все идеально. Ну, или почти идеально.

Я забыл про Умберто.

Умберто – мой лучший друг, работает ветеринаром. Я еще не раз упомяну его на страницах этой книги.

Когда подали торт, он встал, задорно подхватил шоколадный завиток и воскликнул:

– А это для меня, ребятки!

И в результате сломал зуб об обручальное кольцо.

Приехала «скорая помощь», а незабываемый романтический вечер растаял в ночи, словно и не бывало.

Несмотря на эту жалкую сцену, Паола согласилась стать моей женой.

В начале следующего года мы поженились в маленькой готической церквушке неподалеку от Милана. И это один из немногих поступков, о которых я ни разу не пожалел.

Паола – главная героиня моей жизни. Она такая неподражаемая жена, что, несомненно, заслужила уже не один «Оскар».

Надеюсь, вы не возражаете, если я расскажу о ней поподробнее.

Третий важнейший день в моей жизни – воскресенье, 14 июля 2013 года. Прошла всего неделя с тех пор, как мне исполнилось сорок.

Мне следовало бы сразу понять, что это особенный день. Никаких тебе терактов, никаких самолетов – сцена принадлежала мне, и только мне.

Воскресенье выдалось жарким и скучным, ничего интересного за весь день так и не произошло. Если не считать того, что в 13:27 я глубоко вдохнул и ушел из жизни.

Понимаю, я уже рассказал вам, чем все закончится, и читать книгу до конца больше не имеет смысла. Процесс чтения безнадежно испорчен, но книгу-то вы купили, и бросать ее в самом начале несколько преждевременно, поэтому я сообщу вам имя моего убийцы. Да, убийца все-таки есть, хотя роман написала совсем не Агата Кристи. Его спокойно можно назвать серийным, потому что он убил не меня одного, а несколько миллионов человек. Гитлер и Ганнибал Лектор могли бы ему позавидовать. Ежегодно от его рук умирает примерно каждый третий человек на земле. Согласно статистике, это – одна из причин, почему вымирает Европа. Словом, я оказался в отличной компании. Фамилии у моего убийцы нет, а имя довольно короткое. Так называется одно из созвездий. Это печальное слово – рак. Некоторые предпочитают говорить «опухоль» («tumor» в переводе с латинского означает «вздутие» – вот для чего нужна латынь), врачи же называют его «неоплазия» (что в переводе с греческого означает «новообразование» – вот для чего нужен греческий). А я назвал его «дружище Фриц». Звучит не так угрожающе и как-то дружелюбнее.