— Дядя Пэйн!

Тридцатитрехлетний Пэйн Стерлинг оторвал взгляд от экрана портативного компьютера и увидел любимую племянницу Кэтрин, вихрем ворвавшуюся в кабинет. Казалось, она летела по воздуху.

Вслед за Кэтрин в комнату въехала на инвалидной коляске его невеста. Обе были явно чем-то взволнованы.

— Ты только посмотри!

Возбужденная Кэтрин протянула ему книгу в мягкой обложке.

— Спокойно, дорогая.

Пэйн с удивлением увидел, что это роман писательницы Бонни Ригли «Манхэттенский аристократ».

На обложке на фоне нью-йоркского небоскреба был изображен мужчина, сжимавший в объятиях женщину.

Приглядевшись, Пэйн понял, что смотрит на самого себя.

Ошеломленный, он с минуту недоуменно вглядывался в картинку.

— Обещай, что не скажешь маме, что я читаю такие книги, дядя Пэйн. Дело в том, что в последнее время я стала замечать, что часто мужчины на обложках таких романов напоминают тебя. А здесь вылитый ты. — Голос у Кэтрин задрожал. — У него даже стрижка такая же.

Пэйн и сам это видел.

— Она права, Пэйн! — взволнованно воскликнула Диана.

У этого человека твоя фигура и так же подстриженные каштановые волосы, такие же синие глаза. Поэтому я и попросила Кэтрин показать тебе эту книгу.

— Он даже одет в такие же костюм и рубашку, какие ты надевал на работу, дядя Пэйн! И вид из этого окна совершенно такой же, как из окна твоего кабинета. Тот человек, который рисовал обложку, должно быть, знает многие детали твоей личной жизни. Смотри! — показала она. — Видишь ту картину с кораблем на фоне маяка? У тебя в кабинете висит такая же! А фотография бульдога, которая стоит на письменном столе?

Пэйн все узнал, но ничего не сказал, чтобы не напугать их еще больше.

Он вспомнил, что нанял архитектора, чтобы объединить старый маяк в «Крегс-Хэде» с домом, в котором жил последние несколько лет, и еще больше насторожился.

Он взглянул на свою пятнадцатилетнюю племянницу, такую же золотоволосую, как и его сестра.

— Ты это уже прочла?

— Нет… Как только я показала эту книгу Диане, мы решили сразу же показать ее тебе!

— И правильно сделали.

Пэйн где-то слышал, что у каждого человека есть двойник. Возможно, даже не один. Не исключено, что все это всего лишь фантастическое совпадение, если не принимать во внимание событие, которое произошло на Рождество.

— Где ты берешь эти книги, Кэтрин?

— Наша горничная читает, а после дает мне почитать. Потом я возвращаю книги ей.

— Какая из горничных?

— Найла.

— Кэтрин не должна читать такую литературу, Пэйн, — вмешалась Диана. — Человек, по милости которого ты попадаешь на эти обложки, очевидно, начитался разных дрянных романчиков в юности и теперь не может отличить вымысел от реальности.

— Никакие они не дрянные, — воскликнула Кэтрин. — Это прекрасные истории о влюбленных.

Можно многое узнать и как бы побывать во многих местах. Это замечательные книги! Если бы ты или мама когда-нибудь нашли время, чтобы почитать их, вы бы тоже не смогли оторваться.

Многозначительный взгляд Дианы говорил, что она крайне неодобрительно относится к восторгу Кэтрин.

— Послушай, дядя Пэйн… не сердись на Найду.

Я не хочу, чтобы у нее были неприятности. Ведь именно она посоветовала мне показать тебе эту книгу! Если ты расскажешь обо всем маме и папе, они отвезут меня к дедушке с бабушкой. А Найла может лишиться своего места.

Пэйн покачал головой.

— Я не собираюсь подвергать Найду опасности потерять место. Наоборот, хочу поблагодарить ее за то, что она способствует твоему читательскому рвению. Однако кое-что требуется немедленно прояснить.

Диана нахмурилась.

— Возможно, это очередная психопатка, которая преследует тебя. Без сомнения, она бывает в твоем кабинете, Пэйн. Я боюсь за тебя.

У его невесты были причины для тревоги.

Шесть месяцев назад Диана Уилай была ранена какой-то женщиной, преследовавшей Пэйна, и теперь была прикована к инвалидной коляске — возможно, навсегда.

Испытывая мучительное чувство вины, Пэйн обошел вокруг письменного стола и присел на корточки перед Дианой. Взяв ее за руку, он сказал:

— Не знаю пока, что и думать, но, если это еще одна чокнутая, я этого так не оставлю. Оставайтесь здесь, я скоро вернусь.

Он встал, погладил племянницу по щеке, взял книгу со стола и вышел из комнаты. Найла в кухне пила чай с другими слугами.

Пэйн показал ей книгу и спросил, где она их покупает.

— Я получаю романы через клуб любителей книги, но вы можете найти их в букинистическом магазине «При свечах», куда сдают книги после прочтения.

— Спасибо, Найла.

— Пожалуйста. Я видела ваше лицо и на других обложках, хотя цвет волос и глаз менялся. До того, как я увидела эту книгу, я считала, что тут какое-то удивительное совпадение, а сейчас решила посоветовать Кэтрин показать книгу вам. Удивительное сходство с вами. И на вашу жизнь тоже очень похоже.

И на жизнь тоже?

С семнадцатилетнего возраста Пэйн неоднократно подвергался преследованиям, которые удалось прекратить только благодаря вмешательству полиции.

Но в прошедшем декабре, между Рождеством и Новым годом, какой-то ненормальной удалось проникнуть во владения Стерлингов на южном берегу Лонг-Айленда. Никто не знал, добралась она туда по воде или прошмыгнула незамеченной мимо охранника у ворот.

В тот вечер Стерлинги давали ужин в честь семьи Уилай, которая в это же утро приглашала их к себе на поздний завтрак. Семейство Уилай жило на северном побережье Лонг-Айленда, и уже много лет обе семьи с большой радостью традиционно обменивались визитами.

Перед Рождеством Пэйну пришлось надолго уехать из страны, поэтому большую часть праздничных дней он проводил в своем офисе, где приводил в порядок документацию. Он был с головой погружен в работу, когда позвонила его мать, огорченная тем, что он пропустил завтрак у Уилайев. Она спросила, не сможет ли он по крайней мере приехать домой к ужину. И не захватит ли с собой Диану, которая поехала в город за покупками.

Зная, какое значение придавала его мать таким вещам, он пообещал приехать и привезти с собой Диану. В тот момент, когда Пэйн и Диана шли от машины к парадному входу дома его родителей, из кустов выскочила безумная преследовательница.

На вид ей было лет тридцать. Она кричала, что влюблена в Пэйна и что если он не будет принадлежать ей, то не будет принадлежать никакой другой женщине.