litbaza книги онлайнИсторическая прозаНаказание и исправление - Анна Малова
Наказание и исправление - Анна Малова
Анна Малова
Историческая проза / Разная литература
Читать книгу
Читать электронную книги Наказание и исправление - Анна Малова можно лишь в ознакомительных целях, после ознакомления, рекомендуем вам приобрести платную версию книги, уважайте труд авторов!

Краткое описание книги

Жизнь Родиона Раскольникова продолжается на сибирской каторге. Теперь ему предстоит поверить в Бога, раскаяться в совершённом преступлении и проделать немыслимый путь через все каторжные ужасы и невзгоды. Раскольникова ведут воля к жизни, мужество и любовь к Соне Мармеладовой. Именно её образ согревает его в стужу и помогает двигаться к спасению души…

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 20
Перейти на страницу:

Анна Малова

Наказание и исправление

Вступление

Тёмная ночь опустилась на Сибирь, и окутала всё мёртвой тишиною… Только тёплый апрельский ветер шумит в громадных елях, безмолвными стражами возвышающихся над лесом. Я, наконец, выпрыгнула, из коляски, заплатив ямщику, и отправилась в конец улицы. Ни одно окошко светом не светится… Только где-нибудь с далёкого огорода раздастся короткое тявканье собаки, да какой-нибудь простуженный мужичок пройдёт, вздохнув печально «Э-хе-хе…». В конце улицы стояли занесённые грустным снегом и покосившиеся от времени избушки. Подобрав подол дорожного платья, я взобралась по ступенькам крыльца одной из таких избëнок и постучалась:

— Ау, хозяева, есть кто-нибудь?

Дверь мне отворил сухой приземистый старичок, похоже, один из городских старожилов.

— Э-э, милая барышня, нету хозяев давно, пустая изба стоит. — тряхнул он седой головой. — Я в ней свой век коротаю, сам уехать скоро собираюсь.

— А что же мне делать? — растерялась я. — Прибыла я сюда по делу важному — собирать все возможные сведения о жизни каторжников сибирских. В остроге спрашивать неудобно, да и опасно, потому и сняла дом в этом городке, чтобы с бывшими арестантами беседовать.

— Дом я вам, конечно, одолжу, — улыбнулся старик, проводя меня в избу. — Но самому на каторге мне бывать не приводилось. Зато знаю я ещё с младых лет: жил в этом доме добрый человек, мудрый, работящий, многие его уважали за кротость и смирение. Звали его Родион Романович Раскольников. Был он строен и тонок, волосы имел не белокурые, а какие-то пепельные, глаза его были, как небо, голубые, и в них всегда стояла влага, как невысыхающие слëзы. Он знавал каторгу, знавал хорошо, и другим иногда рассказывал…

Меня невольно заинтересовала жизнь этого бывшего каторжника, я заволновалась от нетерпения:

— Где, где он живёт?

— О, нет, барышня, он умер совсем недавно — ещё той весной… — вздохнул старик.

— Так он умер?.. — воскликнула я в разочаровании и сожалении.

— Да, — продолжал старик. — Долгую жизнь прожил он, и скончался от злой чахотки, унаследованной по отцу покойному…

Тронутая печальной судьбой Родиона Романовича, я растерянно спросила:

— Могу ли я узнать о нём подробнее?

Старичок вновь улыбнулся и завёл меня в широкую горницу, где выдвинул ящик из невысокого письменного стола.

— Вот, — протянул он мне пачку листов, истрëпанных временем. — Единственное его имущество, не изъятое родными. Это он писал во время своей неволи в остроге.

— Это-то как раз мне и нужно! — обрадовалась я. — Я примусь за чтение сих записок прямо сейчас.

— Что вы, барышня! — удивился старичок. — Разве об отдыхе с долгой дороги вы не думаете? Если вы голодны, я принесу вам пшëной каши и кринку молока.

— О, нет, благодарю, я не голодна нисколько. Оставьте меня, я займусь разбором этих материалов.

Старик усмехнулся в седую бороду и ушёл, а я, сидя за столом у окна, начала при свете свечи читать записки бывшего каторжанина Раскольникова, всё глубже погружаясь душой в иной, пронзительный мир, совершенно не похожий на тот, в котором живу…

Глава I

Поезд несётся вперёд, всё дальше и дальше, увозя меня от Санкт-Петербурга, который за эти три года стал для меня родным. Под мерный стук колёс вижу пробегающие мимо деревья, столбы, заливные луга, поля густой золотой пшеницы. Но не на эту красоту я смотрю, а куда-то вниз, прямо перед собой, погружённый в свои тяжёлые мысли.

Ну разве мог я думать пять месяцев тому назад, что мне придётся на целых восемь лет покинуть Петербург и ехать далеко-далеко на какую-то каторгу?! Да и не заслужил я её, если честно. Мне ведь нужно было только узнать: смогу ли я преступить или не смогу?! Что ж? Убив старуху-чиновницу и её сестру, я не добился должного. Страхи и кошмары не давали мне покоя, моя теория о «необыкновенном человеке» разваливалась на глазах, и я был вынужден явиться с повинной, чтобы признаться во всём, не то бы я точно замучился, ей-ей. Оказалось, что не смог я преступить, что я такая же тварь дрожащая, как и все остальные… Но каторга мне безразлична — будучи студентом, я терпел и не такое, — а вот моя матушка и милая сестричка Дуня восприняли моё наказание как большое несчастье. И друг мой, Дмитрий Разумихин, в последнее время стремился побольше быть со мной и планировал с Дуней даже переехать в сибирский городок, ближе к острогу… Но… Боже мой, как они плакали, прощаясь со мною! Концерт мне преподнесли, право! Нелегко им было расставаться с их «любимым бедным Родей», ведь они знают, в каких лютых и холодных условиях мне предстоит жить… Впрочем, не мне одному.

Оглядываюсь назад, вглубь вагона: там на старом чемодане спит глубоким сном девушка хрупкой, чистой красоты. Это — Соня Мармеладова. Круглая сирота, покорно принимающая все обиды и невзгоды, тем не менее, охотно отправившаяся со мной в Сибирь. Она давно кажется мне странною — её и родные, и посторонние ненавидели, а у неё ещё хватает сил любить их; несчастья, одно за другим, падали на неё и её родных: отца, мачеху потеряла, сводных сестрёнок и братишку в приют была вынуждена отдать — ей бы с моста в реку, а она жить продолжает! И всë-таки, несмотря на её странность, именно ей я открыл свою историю о преступлении. Открыл потому, что девушка она была чем-то на меня похожая — тоже убивала себя как личность, но ради своей голодной, несчастной семьи. Именно Соня убедила меня признаться в содеянном и понести наказание… наказание незаслуженное. Разве они не обратили внимания на мои прежние добрые дела, которые я доверился им рассказать? Я ведь совершил преступление абсолютно без зла — просто узнавал, вошь я или человек?

Теперь же мне придётся узнать все ужасы и лишения каторги — мчусь на край света, чтобы там, где-то в подземельях, губить своё здоровье, и сгинуть, наконец, в безвестности… Да, мне до сих пор кажется, что всё это — лишь сон, но, к превеликому сожалению, это не сон!

* * *

Переезд от Петербурга до Сибири мало занимал меня. Всю дорогу я провёл как в забытье, впрочем, обыкновенно свойственном мне. Очнулся я только тогда, когда поезд уже прибыл в место назначения, и конвойный велел мне выходить из вагона. Соня с молчаливой улыбкой взяла меня за руку, мы вышли, взобрались на телегу, и

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 20
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?