От автора

"Чеченский порог" – продолжение книги "Деревенский Зорро", вторая книга дилогии "Динозавр из поколения "пепси". Те же герои, закончившие школу и вступившие во взрослую жизнь. Непросто складывается их судьба, но теперь их ведёт по жизни любовь…

Глава 1

– Деда, когда же я вырасту такой большой, как эти дяди?

– Не спеши, внучек, взрослым быть не так уж хорошо, как кажется.

– Да знаю я… взрослая жизнь опасная и скучная…

Поезд торопливо бежал на запад. Вагон, в котором ехали призывники, был прицеплен в конце состава. Его нещадно раскачивало и мотало, но большинство ребят, перезнакомившись и наговорившись вдоволь, не обращали на это внимания. Они крепко спали. Так умеют спать только молодые люди, расслабившись после суматошного дня и отогревшись в тёплом вагоне после нескольких часов ожидания на холодном осеннем ветру.

Не спали только двое парней, которым предстояло дневалить, да Димка Кузнецов. Сон к нему никак не приходил. Он лежал на верхней полке, вспоминал недалёкое прошлое и размышлял. Под стук колёс думалось хорошо. Димка привык к поездам с детства. Его отец – офицер, и сколько Димка себя помнит, они всегда куда-нибудь ехали: переезжали со старого места службы на новое, ежегодно "убывали в отпуск", частенько, особенно во время заграничных командировок отца, приезжали на побывку к деду с бабушкой. При тех переездах с ним всегда были родные. На этот раз он едет без родственников, попутчики – совершенно незнакомые пока ребята. Это создавало совсем иной душевный настрой. Прошло всего два дня, как Димка покинул дом, а он уже заскучал. Ему чертовски не хотелось ехать в неизвестность… Ему хотелось домой, в село Большая Гора. Его дом там.

Хотя умом он понимал: делать там сейчас нечего. После того, как село узнало, что под маской Дублёра вытворял проделки выпускник школы Димка Кузнецов, жить ему легче не стало. Односельчане стали относиться к нему настороженно и с недоверием. В русской деревне не очень жалуют людей с "двойным дном", которые способны провести вас, как младенца. Здесь больше признают людей открытых и понятных. Некоторые, особенно пацаны из младших классов, перед ним откровенно заискивали. Остальные просто не знали, как себя с ним вести. С одной стороны, Димка вроде бы остался таким, как и был: добрым, невредным "поэтом". С другой – это гроза местного криминала – Дублёр. И когда он смотрит на тебя, улыбаясь своей ласковой располагающей улыбкой, поди, угадай, что у него в голове. Поэтому лучше держаться от него подальше, соблюдая при встрече все правила приличия.

Даже те, кто был обижен Дублёром и желал свести с ним счёты, делали вид, что зла не держат. После того, как Димка на виду у всей молодёжи села уложил в пыль десантника Костю Ясноглазова, эти попросту его побаивались.

Но самого Димку не особенно всё это волновало. Чего нельзя было сказать о матери. Он любил мать и перед ней ему было действительно стыдно. Новость о том, что под псевдонимом Дублёр c деревенским криминалом сражался её собственный сынок, подействовала на Екатерину Никифоровну как ушат холодной воды. Конечно, она задала сыну хорошую взбучку, но было видно, как сильно мать испугалась за сына. Испугалась не за прошлое. Испугалась за его будущее. Женским материнским чутьём она почувствовала, сколь непросто может сложиться судьба у младшенького. Коль с молодых лет обнаружилась у него страсть к борьбе за справедливость и проявилась способность быть настолько скрытным, что о его проделках не догадывалась даже родная мать.

Димка почувствовал, как сильно переживает она за него, и его мучила сама мысль, что он доставляет матери огорчения.

Ну, а настоящие его друзья и приятели разъехались. Витька со Светой ещё в сентябре отправились на учёбу в сельхозакадемию. Прочие одноклассники тоже разлетелись. Кто уехал учиться, кто в город – искать работу, а кто, как и он, был призван в армию. Уехала и девчонка, в которую его угораздило влюбиться. Димка слишком часто думал о ней. И чем больше думал, тем сильнее впадал в пессимизм. За два месяца, с момента отъезда, Маринка ни разу не дала о себе знать. Не написала, не позвонила. Он тоже не предпринимал попыток связаться с ней. Зачем? Она учится в МГИМО, и новая жизнь закрутила её. В том, что у неё новая интересная жизнь, новые друзья, Димка не сомневался. И как, скажите, должна себя вести девчонка по отношению к нему, не сумевшему поступить даже в рядовой институт. Вполне понятно, что она быстро потеряет к нему интерес и забудет его. Так стоит ли простому солдату навязываться девушке, которой предначертано попасть в высшее общество?

Нынешний капитализм разделил людей в России на группы, классы и прочие стада и стаи. И они, как говорится, с Маринкой теперь в разных стаях. И потому, чтобы завоевать её доверие, у него есть только один путь – самому добиться чего-то в этой жизни. Правда, всё это при условии, если и он ей не безразличен.

А пока он на первом этапе самостоятельной жизни. Ему предстоит честно, а иначе в силу своего воспитания он и не сможет, отслужить два года там, куда везёт его поезд.

*

Димка попал в учебную часть. Школу, где из новобранцев готовят младших специалистов инженерных войск. В обиходе все называли её "учебкой". Здесь предстояло учиться шесть месяцев, чтобы изучить азы военной профессии и получить к концу обучения воинское звание "младший сержант". После учебки их должны будут распределить по воинским частям, где собственно и нужно будет отслужить оставшиеся полтора года на должности младшего командира.

Сразу после прибытия молодое пополнение отмыли в бане, переодели и распределили по учебным ротам. С этого момента новобранцы стали именоваться "курсантами".

Дальше потекли серые армейские будни. Сменявшие друг друга дни вчерашним школьникам казались монотонными, однообразными и удивительно длинными. Время от подъёма и до отбоя было расписано по минутам. Личная жизнь для них перестала существовать. Каждый из курсантов постоянно был в поле зрения командиров и своего воинского коллектива, и это угнетало больше, чем физическая усталость. Даже в минуты послеобеденного отдыха и часа личного времени перед вечерней поверкой нет возможности уединиться. Обязательно найдётся сослуживец, которому позарез требуется поговорить.

Только восемь часов сна безраздельно принадлежали каждому из них. При условии, если не было ночной учебной тревоги. Но натопавшимся и набегавшимся