Димке особенно нравились занятия по минно-взрывному и подрывному делу. Может, сказалось влияние отца, который досконально освоил профессию сапёра. А доверие сына к отцу даже во времена подросткового максимализма было очень высоким. Это не часто встречается в современных семьях. Может, виновницей этому была его страсть к познанию нового. Он с интересом изучал механизмы взрывателей, устройство запалов, противопехотных и противотанковых мин, мин сюрпризов, специальных мин и мин, устанавливаемых дистанционным способом. В него не надо было вколачивать эти знания. Даже в редкие минуты свободного времени брал в руки книгу и старательно изучал материальную базу сапёра. Этим курсант Кузнецов отличался от своих товарищей, которые откровенно посмеивались над ним и посвящали свободное время перекурам, беседам о женщинах, о выпивке, о попсе и прочих недоступных в казарме развлечениях.

Командиры и преподаватели хвалили курсанта Кузнецова теперь не только за усердие, но и за реальные глубокие знания по специальным предметам. Димка в душе даже немного заважничал. Правда, длилось это недолго. До тех пор, пока на его любимом предмете с ним не случился прокол, после которого стало понятно, что его познания выглядят солидно только на фоне полностью безграмотных в военном отношении новобранцев.

Дело было так. После изучения теоретического курса их повели на практические занятия по подрывному делу. Они учились изготавливать зажигательные трубки и здесь же в учебном городке поджигали их. Детонаторы взрывались, как настоящие заряды. И хотя руки у пацанов дрожали от страха, "подрывать самому" было интересно.

В самый разгар занятий на учебную площадку прибыл командир части полковник Матюшин. Матюшин был старшим в части не только по должности, но и по возрасту. Один из тех, кто прошёл все ступеньки от лейтенанта до полковника не в тиши кабинетов, а на практике. За его плечами была служба в семи военных округах и война в Афганистане.

Несмотря на образование и опыт, Матюшину не удалось выйти в генералы. В генералитете потребны, мягко говоря, люди с характером дипломатов. Предназначение таких, как Матюшин, – тянуть лямку. И что бы там ни говорили, а костяк любой боеспособной армии составляют такие вот офицеры-практики.

После доклада преподавателя командир изъявил желание побеседовать с курсантами. Цель была проста: выявить уровень их знаний. Полковник начал беседу с традиционного вопроса:

– Ну, как служится, парни?

Кто-то из курсантов пробурчал: "Нормально, товарищ полковник…", а Толик Кашин не мог удержаться, чтобы не выдать очередную "домашнюю заготовку":

– Раз призвали – мы не тужим, честно Родине послужим!..

Командир похвалил его за оптимизм и начал опрос по теме занятий. Курсанты отвечали вполне прилично. Каждый знал, что и в какой последовательности нужно делать, чтобы изготовить зажигательную трубку. Полковник копнул глубже. На вопрос об устройстве капсюля-детонатора сумел ответить лишь Димка. На следующем вопросе: "Чем отличаются и какими свойствами обладают входящие в капсюль-детонатор тэн, тэнерес и азид свинца?" – поплыл и он.

Однако командира заинтересовал сообразительный паренёк. Полковник решил провести на нем показательный урок:

– Вижу, кое-какое понятие вы имеете, но имейте в виду, этот предмет нужно знать только на "отлично", иначе ты не сапёр!

– Сапёр ошибается только один раз! – не мог остаться в стороне Толик Кашин.

– Вот именно, сынок. Будешь плохо знать специальность, ошибёшься раньше, чем рассчитывал…

Командир снова переключил внимание с Толика на Димку и определил ему новое задание:

– Кузнецов, доложи-ка нам меры безопасности при проведении подрывных работ.

Димка напряг память и принялся своими словами пересказывать то, что запомнил. Полковник добросовестно слушал минуты две, после чего остановил его:

– Достаточно!

Он взял у преподавателя "Руководство по подрывному делу" и дал книгу в руки Димке.

– А теперь послушай, как надо докладывать по данному вопросу. Следи по книге, чтобы я не ошибся.

После этого он слово в слово изложил несколько первых параграфов. Когда закончил, снова обратился с вопросом к Димке:

– Ну, Кузнецов, какую оценку ты мне ставишь?

– Оценку "отлично", товарищ полковник, – пробурчал уязвлённый курсант.

– А какую оценку заслуживаешь ты?

– Двойку! – жизнерадостно изрёк за него лучший друг Толик.

– Правильно. Меры безопасности нужно знать наизусть… И докладывать без единой запинки.

Димке было неприятно, что предстал перед командиром неучем, но он не мог удержаться от естественного, с точки зрения гражданского человека, вопроса:

– Товарищ полковник, а зачем учить меры безопасности наизусть? Это же не стихи!..

– Вот потому и надо учить, что не стихи. Стихи пишутся Поэтом, а меры безопасности написаны Войной. Пишутся они кровью… Каждое слово, каждая строчка оплачены жизнью людей. Забудешь маленький пунктик – и можешь в столь юном возрасте оказаться в числе покойников.

Полковник обвёл взглядом притихших курсантов.

– Вы должны понять, что я не придираюсь. Дай Бог, чтобы никогда вы не увидели войны. Но если придётся, имейте в виду, сапёр, плохо освоивший свою специальность, на войне долго не живёт!..

После такого заключения командир разрешил преподавателю продолжать занятие и не спеша направился в сторону своего "Уазика". Преподаватель объявил перерыв. Курсанты по горячим следам обсудили это посещение и через день другой про него забыли. Все, кроме Димки. Он считал себя во взводе самым подготовленным, и ему было досадно, что командир выбрал мальчиком для битья именно его. Его самолюбие было ущемлено, и гордый паренёк поставил себе цель: изучить на "отлично" не только меры безопасности, но и всю материально-техническую базу сапёра.

Однако, как сказал бы лучший друг Толик: "Человек предполагает, а Бог располагает!" В процессе обучении у него приключился вынужденный перерыв.

В ночь, когда рота почти в полном составе заступила в наряд, Димке выпало быть дневальным по роте, и сержанты устроили ему тёмную. Во время двухчасового отдыха они накинули на спящего курсанта одеяло и били и пинали его до тех пор, пока он не прекратил сопротивление и не затих. После чего, пригрозив наряду, разбежались по объектам, где несли службу. Однако второй дневальный оказался парнем смелым, угроз не испугался и вызвал дежурного по части. ЧП получило огласку. Димку унесли в санчасть, где вызванный по тревоге врач привёл его в чувство.

*

Димку не повезли в госпиталь, а оставили в санчасти. К счастью, серьёзных повреждений и увечий у него обнаружено не было. Однако сотрясение мозга и сильные ушибы были зафиксированы.

Он пролежал в отдельной палате несколько дней и потихоньку начал поправляться. В глубине души парень был рад, что его не беспокоили, хотя это казалось ему странным. Его зверски избили, а вокруг тишь и гладь… Врач части относится к нему так, как будто пациент лежит с обычным насморком. Никаких дознавателей, следователей,