имею право о ней писать. Это мое личное, и вы не имеете права лезть в мою личную жизнь!

– Ах, вот как?! Ты, я вижу, так ничего и не понял? И еще пытаешься права качать! А ну, пошли к командиру!

Степаненко схватил тетрадь и потянул Димку в канцелярию комбата.

*

Командир отдельного инженерно-саперного батальона Смирнов был со своим заместителем в одном звании, а по возрасту на четыре года старше. Ему давно пришла пора ходить в подполковниках, должность позволяла, но как-то все не складывалось.

Нет, служил он хорошо. Смирнов был офицером-практиком. Командиром слыл основательным и надежным. На самые сложные задания командование всегда нацеливало его, потому как была уверенность: он выполнит любую работу.

Из-за этой добросовестной работы с личным продвижением по службе ему и не везло. И в этом не было никакого противоречия. Так уж в нашей армии повелось (да и не только в армии): того, кто хорошо тянет воз, отпускать на повышение не спешат.

Командиры бригады менялись часто. На эту должность приходили для того, чтобы получить "полковника". Как только очередной комбриг это звание получал, он почти сразу уходил на более "теплое" место. Вполне естественно, командиры-временщики не горели желанием отпускать офицеров-трудяг, которые обеспечивали им благополучие.

Виноват, отчасти, был и характер комбата. Смирнов по натуре слыл человеком смелым и, если чувствовал свою правоту, мог высказать правду-матку в глаза любому начальнику. А это не нравилось начальникам во все времена, что уж говорить о времени нынешнем, когда лицемерие стало нормой жизни не только в армии, а во всей мировой пирамиде под названием "глобальный мир".

Не способствовало продвижению по служебной лестнице и фатальное невезение, преследовавшее майора Смирнова. Как-то так получалось, чуть дело доходило до подписания представления на звание, как начинались "чудеса в решете". То солдат сбежит с поста вместе с оружием. То его людей поймают пьяными в самоволке. То ЧП с гибелью военнослужащих.

Добавлял масла в огонь и заместитель по воспитательной работе, страстно любивший "устраивать раскопки" в собственной части и вытаскивать этот мусор на всеобщее обозрение. Ему-то что, устроил звон на всю округу, зафиксировал "свою работу" и посиживай, жди поощрения. А отдувается за все командир. Именно поэтому, да еще за чрезмерное двуличие Смирнов, мягко сказать, недолюбливал своего заместителя.

Однако комбат был настоящим мужчиной, обладал хорошей выдержкой и понимал: конфронтация ни к чему хорошему не приведет. Тем более, Степаненко прекрасно спелся с заместителем комбрига и откровенно наушничал на своего командира. Потому Смирнов держал своего заместителя на расстоянии и за пределы служебных отношений никогда не переходил.

Сержант Кузнецов прибыл в часть недавно, и комбат знал о нем только из докладов его командиров. Командир роты капитан Бирюков и взводный старший лейтенант Марусев характеризовали сержанта положительно. Поэтому, когда Степаненко буквально втащил сержанта за руку и сообщил, что привел "экстремиста", Смирнов откровенно удивился и притормозил не в меру распалившегося зама.

– Давайте-ка, товарищ майор, без эмоций, доложите по существу.

– Да что тут докладывать, командир, вы почитайте, что он пишет, и все станет понятно. Самые настоящие "экстремистские" стишки!

Степаненко раскрыл тетрадь и протянул ее комбату. Смирнов мельком взглянул на текст и спокойно спросил.

– Ты что, Кузнецов, сочиняешь стихи?

– Да нет, товарищ майор, это просто сатирические "рифмушки". Загадки на "отцов русской демократии".

Смирнов посмотрел на сержанта с интересом.

– Вот даже как. Лавры Ильфа и Петрова спать не дают. Ну, прочитай что-нибудь…

Он протянул тетрадь Димке. Тот посмотрел на открытую страницу и положил тетрадь на стол.

– Я могу и без тетради.

– Читай.

Димка совсем успокоился и уверенно, хотя и без должного выражения, прочитал "загадку".

При "перестройке" скучно жил

Цветами торговал.

Никто ЕГО тогда не знал,

Никто в расчет не брал.

Но вот, наверно, Сатана

На нас наслал злой рок.

ЕМУ доверили делить

Общественный пирог.

Чтобы никто – ни стар, ни мал,

ЕМУ в дележке не мешал,

ОН без разбору, всем подряд

По чеку-ваучеру дал.

Пока народ кричал: "УРА!!!"

И от восторга пировал,

Он всю Россию тихой сапой

Своим подельникам раздал!

Димка закончил читать, и красный, как рак, Степаненко разразился гневной тирадой.

– Вот видите! Это черт знает что! Он обливает грязью человека, который находится в руководстве государством!

Смирнов откровенно улыбался.

– Степаненко, значит, вы разгадали эту загадку?

– Конечно, разгадал. Он лжет на одного из тех, благодаря которым в стране воцарилась свобода и демократия.

– Но раз вы узнали конкретного демократа, значит, написано недалеко от истины?

Смирнов повернулся к Димке.

– Ну, а сам-то ты как оцениваешь свое творчество?

Командир батальона говорил спокойно. В его глазах бегали веселые искорки, и Димка решился пооткровенничать.

– Загадка слабая, раз даже товарищ майор, – кивнул он на Степаненко, – отгадал ее…

– Кузнецов, не хами! – мгновенно отреагировал "главный воспитатель".

Димка будто бы и не слышал реплику майора и продолжал разглагольствовать.

– Никакой лжи с моей стороны здесь нет. Лгал как раз тот, о ком я написал. Вам ведь обещали "две Волги на ваучер"? Они у вас есть? Зато все полезные ископаемые прибрали к рукам "ребяты-демократы". Разве это неправда?

Смирнов усмехнулся. Паренек этот явно отличался от пацанов своего поколения, озабоченных лишь тем, как, не потея, получить "сладкий сникерс" и легко и просто пожить на райском "чудо-острове".

– Насчет "Волги" это не один ты подметил, а вот оценивать приватизацию тебе рановато. Помнишь, как Чапаев говорил: "для этого сначала подучиться надо".

– Да что его тут убеждать! – на высокой ноте встрял Степаненко. – Ладно, с этими "Волгами"… вы посмотрите, что он дальше пишет!..

– Ну, давай, Кузнецов, почитай еще, раз начальство просит.

– Есть почитать! – ответил Димка и, как добросовестный пионер, отрапортовал очередную "рифмушку" – загадку.

Гайдар Аркадий нас учил,

Как надо честно жить.

Как уважать простой народ

И Родину любить.

Его героев знают все:

И старец и малыш,

Любимцем общим был Тимур

И мальчик Кибальчиш.

А вот теперь "кумир" – Плохиш,

Предавший свой народ.

Живёт под маской мудреца,

С телеэкрана врёт.

За доллары и ветчину

Продал и Тайну, и Страну.

А наш доверчивый народ

Бездумно молится ЕМУ.

Он ещё не закончил читать, а Степаненко уже заверещал:

– Это же намёк на кого угодно! Даже на президента!

Смирнов удивленно посмотрел на заместителя.

– Вы что, всерьёз считаете, что наш президент обладает качествами Мальчиша-Плохиша?

Степаненко стушевался.

– Конечно, нет! Но ведь люди могут подумать!

– Если то, что он пишет, неправда, то не подумают.

– Командир, он же самый настоящий "лимоновец". Кто у тебя отец, – обратился он к