Китти кидала вещи в дорожную сумку. Малыш путался под ногами, спотыкаясь о разбросанную одежду и то и дело шлепаясь на попку. Она уже пожалела, что разбудила его слишком рано. Думала, покормит, и он опять уснет, а она спокойно соберется. Однако ребенок спать не захотел и теперь копошился в ее одежде, разбросанной повсюду. Поэтому Китти приходилось одновременно следить за малышом и собираться.

– Да прекрати уже! – прикрикнула она на ребенка, когда тот в очередной раз расплакался, упав и больно ударившись о пол, чистым пятном возникший среди беспорядка валяющихся вещей.

Тот на мгновение затих, покосился на маму. Китти видела, как он обидчиво поджал губки. Усмехнулась. Подумать только, еще и года нет, а уже проявляет характер. Весь в папочку.

Запихнув последнее платье в сумку и надавив на нее, чтобы застегнулась молния, Китти удовлетворенно выпрямилась. Вытерла пот со лба. Ничего. Все еще образуется. И он, ее муж, поймет, что с ней шутки плохи.

Взглянула на ребенка. Тот сосал пальцы, словно не было ничего вкуснее. Видимо, опять зубы. Ох, ну и хлопот же ей предстоит! Раньше в эти дни няня даже оставалась ночевать у них в доме, так как малыш постоянно капризничал и никто не мог его успокоить, кроме нее. Она была моложе Китти, но, несмотря на свой юный возраст, очень хорошо умела находить контакт с детьми. Именно ее порекомендовали в агентстве…

Муж не хотел, чтобы они нанимали няню.

– Ты же целыми днями сидишь дома. Неужели не хочешь пообщаться с родным ребенком? – спрашивал он во время их многочисленных споров, когда Китти со свойственным ей упрямством отстаивала свою точку зрения.

– Тебе-то что! – восклицала она. – Ты ведь тоже не образец добродетельного отца!

Муж пытался возразить, что он-де работает, а не прохлаждается, но Китти удавалось свести эти дебаты к своей безоговорочной победе.

Так в их доме появилась Эмили. Мягкая и веселая молодая Эмили. И Китти порой радовалась, что муж допоздна работает. Иначе она вполне могла бы приревновать его к этой девице.

Ее ребенок быстро привязался к няне. Порой он плакал, когда той надо было уходить, и Эмили соглашалась задержаться еще ненадолго, до тех пор пока не уложит его спать. Китти даже чувствовала себя немного ущемленной, потому что ее малыш отдалялся от матери, привязываясь к няне, которая много времени проводила с ним. Но она быстро успокаивалась, посетив магазин и приобретя какую-нибудь экстравагантную вещицу.

А еще она обожала посещать различные клубы и вечеринки, которыми ночной город буквально кишел. А муж, не любивший подобного времяпрепровождения, оставался сидеть дома. Так продолжалось до тех пор, пока он не проявил характер и не запретил ей подобные выходы в свет. Китти злилась. Ей ничего не оставалось, как подчиниться. Он ограничил ее кредитку, следя за расходами, и она просто не представляла, как отстоять свое право на то, чтобы жить, как ей вздумается…

Она села на кровать рядом с сумкой. Взглянула на ребенка. Он уже добрался до штор и, цепляясь маленькими ручонками за плотную ткань, пытался подняться. Подлетев к нему и оттащив от гардин, она шлепнула его по попке, облаченной в синие штанишки, приговаривая: «Сколько раз тебе говорили, не хватайся за занавески!».

Малыш поднял на нее глаза, такие умные и проницательные, словно огромный опыт жизни был заложен внутри него. Китти отшатнулась. А он даже не заплакал, лишь отвел взгляд, подошел к кровати и начал ковыряться с замком сумки.

Она посмотрела в окно. Небо только начинало светлеть. Где-то в отдалении плескался о берег океан. Жаль, что все это придется покинуть. Но в последнее время их отношения с мужем зашли в тупик. Он полностью контролировал ее, и Китти не придумала ничего умнее, как сбежать. Затаиться на время, пока он не осознает, не поймет, чего лишился. И лишь затем объявиться. Тогда она будет на коне. Она будет диктовать условия, а он пойдет на них, потому что у него не останется другого выхода…

Китти на мгновение закрыла глаза. Когда же она допустила ошибку? Когда дала понять, что не любит его, что ее чувства были сплошь показными? Ведь все так хорошо начиналось. Во всяком случае, он, ее будущий муж, казался счастливым. И вроде как любил ее. А она, чувствуя, что наконец-то нашла то, что искала, смотрела на него восторженными глазами.

Она действительно восхищалась им. А точнее, его деньгами, тем богатством, которым он владел. И постаралась сделать все, чтобы он женился на ней, чтобы не сорвался с крючка. Ведь она, Китти, столько сил затратила на то, чтобы подобрать подходящего кандидата.

И вроде бы все шло нормально. Ее беременность, от которой она счастливо разрешилась в положенный срок. Его счастливые глаза, когда он увидел своего ребенка…

Когда же все закончилось?

Молодую мать и малыша привезли домой. Китти сразу же отказалась кормить его грудью, решив перевести свое чадо на искусственное вскармливание, и потребовала нанять няню. Муж не понимал ее. Как можно лишить своего ребенка такого дара, такой возможности почувствовать близость матери, ее защиту? Они спорили и спорили. А до тех пор он сам вставал, чтобы кормить малыша по ночам молочной смесью. И шел на работу, не выспавшись. А она нежилась до полудня, предоставляя горничной заниматься проснувшимся ребенком. Наконец прислуга не выдержала и попросила прибавки к жалованью. Муж еще некоторое время пытался убедить Китти в том, что она не права, но все же смирился и нанял няню, двадцатитрехлетнюю Эмили, которая сразу же полюбила неспокойного, но очень славного пухленького ребенка.

Поначалу няня ночевала в доме. И Китти ревниво следила, чтобы между Эмили и супругом не возникло симпатии. Она даже приходила вместе с мужем в детскую, чтобы в вечерние часы поиграть с малышом. Точнее, играл с ним муж. Она же сидела в кресле, наблюдая за обоими и с нетерпением ожидая, когда же они наконец отправятся к себе в спальню.

Эмили в этот момент тактично удалялась под каким-нибудь благовидным предлогом…

И все-таки это произошло. Сначала муж перестал целовать ее по утрам, потом начал задерживаться на работе. И вот она уже не помнит, когда в последний раз они были близки. Иногда, когда он возвращался из офиса, от него пахло духами. Однако Китти не решалась напрямую спросить у него, в чем дело, чтобы не спровоцировать скандал.

А муж делал вид, что ничего не происходит. Как ни в чем не бывало, он шел в детскую и играл с ребенком, который тянул к нему свои ручонки, агукая и радуясь родному улыбающемуся лицу.

И Китти злилась. Молча. Не подавая виду. Лишь становилась все холоднее, осознавая, что ее старания вновь завоевать расположение супруга ни к чему не приведут. Она чаще пропадала по вечерам, находя утешение в клубах, среди таких же, как и она, отчаявшихся найти в этой жизни хоть что-то хорошее людей. Порой приходила домой далеко за полночь. И, если не находила супруга в спальне, неслась в детскую, по всему дому, проверяя, не проводит ли он время с няней, решившей неожиданно остаться переночевать.