Джиана Дарлинг

Интрижка

Благодарности.

Романтики, несмотря ни на что, я горжусь тем, что нахожусь в одной лодке с вами.

Глава Первая

Дождь барабанил по дымящемуся асфальту, и ветер с силой бил каждой каплей по овальному окну рядом с моей головой так, что серая взлетно-посадочная полоса, летящие облака и горизонт Ванкувера слились в одно целое. Дождь успокоил мои нервы и я закрыла глаза, чтобы лучше слышать постукивание и шум непогоды за пределами железной машины, которая — несколько ненадежно — доставила меня из Парижа в Ванкувер менее чем за семь с половиной часов. Мы высадили треть пассажиров, а затем дозаправились, чтобы проделать последний этап пути до моего конечного пункта назначения — Лос — Кабос, Мексика.

Я глубоко вздохнула и попыталась сосредоточиться на месте, где я была счастлива, пока пассажиры эконом-класса покидали самолет. Перелет был необходим, и после двадцати четырех лет путешествий я должна была привыкнуть к тряске во время воздушных путешествий.

Теоретически должна была. Перед каждым рейсом я спокойно ждала в бесконечной извивающейся очереди, чтобы сдать багаж, приветствовала бортпроводника искренней улыбкой и соглашалась, что да, полет будет приятным. И только когда я оказывалась в самолете, пристегнутая на своем кресле слабым ремнем, страх перерастал в сверхмощный заряд. Я была очень благодарна своему младшему брату Себастьяну за то, что он одолжил мне деньги на полет первым классом. По крайней мере, сейчас я верила, что если самолет упадет, у меня будет кресло побольше, чтобы смягчить падение.

— Ты все еще выглядишь немного бледной, Чери. — Джентльмен средних лет, стоявший рядом со мной, наклонился вперед и протянул мне неоткрытую бутылку с водой. — Однако худшее уже позади. Надеюсь, кто-нибудь заберет тебя в Мексике, ведь ты не в состоянии водить машину после всего… — Он вежливо махнул рукой в сторону оставшихся пакетов с лекарствами, которые стюардесса передала мне через двадцать минут после начала полета.

Мне удалось слабо улыбнуться Пьеру. Это был пятидесятилетний холостяк, весьма впечатляющий, со стальными седыми волосами и хитрыми карими глазами. И, возможно, при других обстоятельствах он бы сделал мне предложение. Как бы то ни было, он охотно заплатил бы кому-нибудь, чтобы он поменялся с ним местами, когда увидел, насколько мне плохо. Ему пришлось поудобнее устроиться и читать мне лекции о хитростях международного торгового права, чтобы отвлечь меня. Учитывая все обстоятельства — я умудрилась пускать слюни на его пиджак от Hugo Boss, пока дремала между рвотой — я была ему благодарна.

— Нет, но я поймаю такси до курорта. — В данный момент я не ждала с нетерпением отпуска. Все, чего мне хотелось, — это сойти с самолета в знакомом мне Париже и лечь на маленькую кованую кровать в моей квартире-студии в Сен — Жермен — де — Пре.

Пьер кивнул и искоса посмотрел на меня.

— Теперь с тобой все будет в порядке?

Сейчас он собирался навестить свою дочь и новорожденного внука. Ему не нравилась Северная Америка, и у меня было ощущение, что он задерживается, чтобы услышать еще несколько слов на своем родном языке, прежде чем переключиться на английский.

Я коротко кивнула, но прежде чем я успела ответить, глубокий голос кого-то позади нас произнес:

— Если вы позволите мне, я думаю, вы можете оставить ее в надежных руках.

Я открыла глаза, когда Пьер неосторожно толкнул меня локтем и откашлялся. Я тут же моргнула.

Мужчина, стоявший перед нами, доминировал над всем проходом. Его темная золотистая кожа туго обтягивала точёные черты лица, почти грубо сложенные из крутых скул и острого носа. У меня сложилось лишь смутное впечатление, что он высокий и худощавый, потому что его глаза, глубокие и голубые, как ночное небо во время грозы, привлекли меня. То, как он держался, сила его худощавого телосложения и взгляд этих глаз напомнили мне волка, запертого в клетке в рамках вежливости, но вечно дикого.

— Я уверен, что она была бы в восторге. — Пьер послал мне плохо скрываемый взгляд, намекающий, чтобы я взяла себя в руки.

Я нерешительно улыбнулась великолепному незнакомцу, понимая, что у меня липкая кожа и растаявший макияж.

— Я действительно в порядке.

Он коротко кивнул, в его глазах не было настоящего сочувствия.

— Вы будете.

Пьер колебался, его глаза сверлили мое лицо нежеланием. Я улыбнулась ему и взяла одну из его рук своими липкими пальцами.

— Merci Beaucoup1 за вашу помощь. Я ожидаю, что вы приятно проведёте время с вашей девушкой.

Я была вознаграждена широкой улыбкой, прежде чем он поспешно собрал свои вещи и двинулся к передней части самолета. Я смотрела, как он уходит, вместо того, чтобы сосредоточиться на незнакомце, когда он занял освободившееся место Пьера, но через несколько мгновений, я тревожно повернулась к нему и увидела его горящий взгляд на своём лице.

Его густые волосы цвета полированного красного дерева были завиты у основания шеи. Мои пальцы чесались зарыться в шелковистой массе, но вместо этого я улыбнулась.

— Действительно, нет нужды обо мне заботиться, месье, — продолжила я по-французски. — Теперь я вполне здорова.

Я поерзала на своем месте, когда он не сразу ответил.

— Это действительно глупо, но я с детства боюсь самолетов.

— О, — Он скрестил руки, и я заметила, что часов он не носит, что пальцы у него длинные и ловкие. Веснушки на тыльной стороне этих сильных рук удивили меня, я нашла их странно привлекательными. Мне очень хотелось порыться в сумке перед ногами в поисках блокнота.

Поскольку мне было не по себе, я сочувственно кивнула.

— Мне было четыре года, когда мы на год переехали в Апулию, и я не очень хорошо помню логистику переезда, но помню самолет. — Я посмотрела на него краем глаза, и он ободряюще кивнул, сложив руки перед красиво обрисованными губами. — Это была какая-то бюджетная авиакомпания, а сам самолет едва держался на ржавых болтах. Я думаю, капитан мог быть пьян, потому что мы падали и ныряли всю дорогу.

— Какая авиакомпания? — Его голос был шелковистым и прохладным, как прикосновение галстука к моей коже.

— Я сейчас не помню. — Я нахмурилась. — А должна?

Он отмахнулся от моего вопроса, его глубокие голубые глаза все еще пристально смотрели на мое лицо.

— Расскажи мне больше.

Я думаю, это самые волшебные слова, которые можно услышать от мужчины. Это раскрывает что-то скрытое глубоко внутри женщины, что-то, что привычно