Элиас Лённрот 1802-1884

ДЕЛО ВСЕЙ ЖИЗНИ

Есть явления, истинное значение и масштабы которых выявляют­ся лишь на расстоянии. Они начинают казаться тем крупнее, чем дальше отдаляются от нас. К таким явлениям относится деятельность Элиаса Лённрота. Он — крупнейший собиратель фольклора и состави­тель всемирно известной «Калевалы» и не менее значительного сбор­ника песен «Кантелетар», он обогатил и обновил финский литератур­ный язык, был профессором финского языка и автором учебников и книг для народа. Кроме того, он был еще и врачом, а прежде все­го — замечательным человеком, вызывавшим у всех доверие и лю­бовь. Ректор Петербургского университета П. А. Плетнев, редактор журнала «Современник» после гибели Пушкина, писал в 1848 году профессору русской словесности Гельсингфорсского университета Я. К. Гроту: «На твоем месте понемногу я умудрился бы составить и напечатать совершенно в небывалом роде характеристику Лённрота, да такую, чтобы она изумила европейцев...»

Грот не написал биографии Лённрота, хоть и оставался его пре­данным другом и поклонником. Долгое время даже в Финляндии не было удовлетворительного жизнеописания Лённрота. К столетию со дня его рождения Финское литературное общество наметило выпустить обстоятельную биографию своего самого активного члена, но это на­мерение осталось невыполненным. Вместо биографии к этой дате вы­шло двухтомное издание «Путешествия Элиаса Лённрота»[1], сокращен­ным русским переводом которого является данная книга. Составите­лем книги «Путешествия Элиаса Лённрота» был ученый-фольклорист А. Р. Ниеми. В книгу вошли имеющиеся в архиве Лённрота путевые заметки, дневниковые записи, черновики и конспекты писем, отчеты о собирательской работе, а также опубликованные при жизни Лённро­та в периодической печати очерки и статьи, касающиеся его экспеди­ций по собиранию произведений народной поэзии. Эти материалы представляют интерес не только для фольклористов, литературоведов, лингвистов и этнографов, но и для широкого круга читателей, стре­мящихся узнать побольше о народной жизни начала прошлого века. Заметки Лённрота ценны тем, что в них описывается повседневный быт крестьян — творцов и хранителей прекрасной поэзии. Лённрот отличался недюжинным даром наблюдателя и широтой интересов. Путешествуя по Финляндии и Карелии, Кольскому полуострову и Беломорью, собирая фольклор, он в то же время не оставлял без вни­мания существенные стороны народной жизни: он выступает и как бытописатель, и как исследователь народных обрядов и верований, и даже как критик существовавших социальных и правовых порядков, обнаруживая при этом свой просветительский склад ума и стремле­ние к разумным преобразованиям.

Самые интересные страницы записок Лённрота посвящены север­ным районам нашей республики, так называемой Беломорской Каре­лии, которая тогда входила в состав Архангельской губернии. Что же влекло уроженца западной Финляндии на восток, за пределы своей страны? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо сделать неболь­шой экскурс в прошлое, где можно проследить предпосылки созда­ния «Калевалы».

О существовании у финнов богатой песенной традиции известно с начала зарождения финской письменности (первая половина XVI ве­ка). Первые упоминания связаны с порицанием «бесовских» песен, которые духовенство пыталось искоренить. Но уже в XVII веке про­буждается интерес к эпическим песням как к историческому источни­ку. Исследования Хенрика Габриеля Портана (1739-1804) в области народной поэзии закладывали фундамент для будущего письменного эпоса. Портану принадлежат примечательные слова: «Я не только то считаю постыдным, что прирожденный финн не знает нашей поэзии, но и то, что он ею не восхищается». Труд Портана «О финской поэ­зии» содержит наблюдения и мысли, предварившие научный подход к фольклору. Дорогу для романтической увлеченности устной поэ­зией в Финляндии прокладывали также труды Кристфрида Ганандера, самый значительный из которых — «Финская мифология» — не по­терял значения до сих пор благодаря тому, что содержит много тек­стов народной эпической поэзии.

Романтизм, провозгласивший идею равноправия народов и про­явивший глубокий интерес к их истории и поэтическому творчеству, захватил умы передовых людей Финляндии и побудил их к поискам национальной самобытности в народной поэзии. Важным событием было присоединение Финляндии к России в результате войны 1808 — 1809 го­да: Финляндия перестала быть провинцией Швеции и получила, на правах автономии, возможность относительно самостоятельного раз­вития. Это обстоятельство открыло исследователям путь на восток, для поисков «прародины», и сделало возможными экспедиции Лённрота и Кастрена.

В 1822 году Элиас Лённрот, сын сельского портного из прихода Самматти, что находится в восьмидесяти километрах к западу от Хельсинки, стал студентом университета в Турку, который тогда был центром финского романтизма. Атмосфера всеобщей увлеченности на­родной поэзией определила дальнейшую судьбу любознательного и деятельного юноши. Его учитель Рейнхольд фон Беккер, страстный поклонник народной поэзии, предложил Лённроту в качестве темы для магистерской диссертации обзор рун о Вяйнямёйнене. В связи с этой работой диссертанту пришлось ознакомиться со всеми опубликован­ными до этого рунами, повествующими об этом герое эпоса. Среди них были и эпические песни из сборника Сакари Топелиуса, записан­ные им от карельских крестьян зарубежной, или русской, Карелии, исконно входившей в состав Русского государства. Топелиусу, окруж­ному врачу Нюкарлебю, что на берегу Ботнического залива, принад­лежит особое место в истории рождения «Калевалы». Он собирал в своей округе народные песни, а после того, как болезнь приковала его к креслу, начал издавать их отдельными выпусками. Летом 1820 года к Топелиусу случайно зашли двое коробейников из Вокнаволокской волости (многие крестьяне приграничных карельских дере­вень в виде отхожего промысла занимались разносной торговлей в Финляндии). Карелы спели по просьбе Топелиуса эпические песни, и от них он узнал, что рунопевческая традиция еще жива в карель­ских деревнях. Это было открытие, значение которого Топелиус сразу понял. С той поры он просил направлять к себе всех коробейников-карел. В 1821 году ему удалось записать от Юрки Кеттунена из де­ревни Чена близ Вуоккиниеми (Вокнаволока) шесть длинных рун. Публикации эпических песен восточных карел привлекли внимание любителей старины и вызвали удивление, потому что никто не пред­полагал о существовании рунопевческого искусства за пределами Финляндии. Именно Топелиус-старший указал собирателям путь в рус­скую Карелию, о чем он неоднократно писал в предисловиях к от­дельным выпускам своего сборника «Старинные руны финского наро­да, а также современные песни». Там, за пределами Суоми, писал Топелиус, в некоторых волостях Архангельской губернии «еще зву­чит голос Вяйнямёйнена, там звенит еще Кантеле и Сампо, и оттуда я получил свои лучшие руны, которые бережно записал».

В связи с этим следует сказать, что в традиционной культуре финнов и карел имеются древние пласты, свидетельствующие об общ­ности исторического развития на ранних стадиях. Это проявляется и в устной поэзии, особенно в жанрах со старинной метрикой сти­ха, которую после появления «Калевалы» стали называть «Калеваль­ской метрикой». Калевальский стих — это