Перри Мейсон мерил шагами кабинет, заложив большие пальцы заотвороты жилета и наморщив лоб.

– Ты сказал, в два часа, Джексон? – спросил он у помощника.

– Да, сэр, и я предупредил ее, чтобы явилась вовремя.

Мейсон сверился по своим наручным часам.

– Опаздывает на пятнадцать минут, – констатировал он сраздражением.

Делла Стрит, секретарша, оторвала глаза от страницыприходной книги и спросила:

– Почему бы не отказать ей в приеме?

– Потому что я хочу ее видеть, – ответил Мейсон, – адвокатуприходится перелопатить ворох неинтересных дел об убийствах, чтобы наткнутьсяна что-то по-настоящему захватывающее. А это как раз тот самый случай, и я нехочу упустить его.

– Разве может убийство быть неинтересным? – удивилсяДжексон.

– Да, когда их столько пройдет через твои руки, – был ответ.– Покойники всегда скучны. Живые – другое дело.

Делла Стрит, заботливо наблюдая за Мейсоном, заметила:

– Это еще не дело об убийстве… насколько я понимаю.

– И тем не менее столь же захватывающее, – не сдавался еебосс. – Не люблю появляться на сцене тогда, когда и без меня уже все ясно. Моястихия – мотивы и сильные чувства. Убийство – это ненависть, доведенная докрайности, так же как свадьба – это высшее проявление любви. В конечном итоге –ненависть более сильное чувство, чем любовь.

– И более восхитительное? – с иронией осведомилась она.

Не удостоив ее ответом, Мейсон вновь начал расхаживать покабинету.

– Конечно, – заметил он вслух. – Главное – предотвратитьубийство, если оно витает в воздухе, но всем своим нутром опытного адвоката поуголовным делам я чую, в какой удивительный процесс выльется дело, еслилунатик, сам того не ведая, во сне действительно убьет человека. Ни тебе злогоумысла, ни тебе тщательно разработанного плана!

– Но, – уточнил Джексон, – вам придется убедить жюри, чтоваш клиент действовал непреднамеренно.

– А разве его племянница для этого не годится? – вопросом навопрос ответил Мейсон, застыв как вкопанный и широко расставив ноги; он окинулпомощника пристальным недоумевающим взглядом. – Разве она не может подтвердить,что ее дядя разгуливал во сне, брал нож для разделки мяса и уносил с собой впостель?

– Это-то подтвердить она может, – согласился помощник.

– А тебе мало?

– Ее показания могут не убедить жюри.

– Почему?

– Она несколько необычная.

– Хорошенькая?

– Да, плюс к тому восхитительная фигурка. Поверьте, онаумеет подчеркнуть это одеждой.

– Возраст?

– То ли двадцать три, то ли двадцать четыре года.

– Порочная?

– Я бы сказал, да.

Мейсон вскинул руку в театральном жесте:

– Если хорошенькая двадцатитрехлетняя девушка с прелестнойфигуркой, положив ногу на ногу, расположившись для дачи показаний на скамье длясвидетелей, не сможет убедить присяжных, что ее дядя разгуливает во сне, тогдая не знаю нашу судейскую шатию и пора менять профессию. – Мейсон пожал плечами,как бы отгоняя эту мысль, повернулся к Делле Стрит и спросил: – Ну что там унас еще в загашнике, Делла?

– Некий мистер Джонсон хочет, чтобы вы занялись деломФлетчера об убийстве.

Он отрицательно покачал головой:

– Дохлый номер! Это хладнокровное, расчетливое убийство.Защита тут бессильна. Флетчера не отмазать.

– А мистер Джонсон утверждает, что можно сослаться нанеписаные законы природы, состояние аффекта и…

– К дьяволу все это! Пусть даже его жена путалась с убитым.Флетчер и сам отчаянный бабник. Я натыкался на него в ночных клубах по меньшеймере полдюжины раз за прошлый год. С ним были женщины весьма вульгарного вида.Нарушение супружеской верности – отличный повод для развода и никуда не годноеоправдание для убийства. Что там еще?

– Да есть кое-что! Некая Мирна Дюшен хочет, чтобы вы сделаличто-нибудь с мужчиной, который, обручившись с ней, сбежал, прихватив все еесбережения. Она теперь выяснила, что это своего рода рэкет. Этот проходимецзарабатывает этим деньги, он вытягивает их у обманутых женщин.

– Какую сумму он у нее вытянул?

– Пять тысяч долларов.

– Ей следует обратиться к окружному прокурору, а не ко мне.

– Окружной прокурор возбудит дело, – возразила Делла, – ноэто не вернет деньги Мирне Дюшен. Она думает, что вы в состоянии вытрясти их изнего.

– Помнится, ты сказала, он унес ноги.

– Что да, то да, но она выследила, где он находится. Онзарегистрировался под именем Джорджа Причарда в отеле «Палас» и…

– А сама она местная? – прервал Деллу Мейсон.

– Нет. Приехала сюда из Рино в Неваде. Следом за ним…

Мейсон в раздумье прищурился и сказал:

– Выслушай меня, Делла. Я не желаю брать никаких денег отмисс Дюшен, потому что здесь возможен только один образ действий, и она можетсделать намного больше любого адвоката. Передай ей мои наилучшие пожелания исовет: если он занимается этим постоянно, тогда ему придется потратить ееденьги на то, чтобы заарканить других богатых женщин. Эти пять тысяч уйдут,чтобы пустить им пыль в глаза. Скажи: пусть продолжает следить за ним и в тотмомент, когда он запустит когти в состоятельную дамочку, предстанет перед ним ихорошенько тряхнет за грудки – тут ему и конец!

– Но это же шантаж, – заметила Делла.

– Ясное дело, шантаж, – согласился он.

– Ее ведь могут арестовать?

– Вот тогда я и буду защищать ее, причем бесплатно. Боже!Чего бы стоил этот мир, если бы обманутая женщина не могла немногопошантажировать! Так и передай ей…

Внезапно зазвонил телефон. Делла, сняв трубку, сказала:

– Алло! – Затем, прикрыв микрофон ладонью, обратилась кМейсону: – Племянница лунатика в приемной.

– Попроси ее немного подождать: посидеть там минут пять впорядке наказания – это ей не повредит… Нет, не могу, самому не терпится…Проклятье! Пригласи ее! Джексон, можешь идти, ты же, Делла, ни с места!

Секретарша заявила ледяным тоном в трубку: