– Ну и что дальше?

– Ничего, – ответил Мейсон. – А что случилось после этогоэпизода, связанного с лунатизмом?

– Его лечащий врач предписал ему полную перемену обстановки,поэтому дядя оставил все дела в руках партнера и вернулся в Калифорнию, где унего официальная резиденция.

– И продолжает разгуливать по ночам?

– Да. Я была обеспокоена за него и не спускала с дяди глаз,особенно в лунные ночи. Понимаете, разгуливание во сне связано с лунным светом.Лунатики проявляют наибольшую активность во время полнолуния.

– Вы читали специальную литературу?

– Да.

– И что же вы читали?

– Книгу доктора Седжера под названием «Прогулки во сне илунатизм». Это перевод с немецкого.

– Когда вы ее читали?

– Эта книга принадлежит мне. Я читаю ее постоянно.

– Мне сдается, что ваш дядя не в курсе, что вновь гуляет поночам?

– Совершенно верно! Понимаете, я закрыла его дверь на замок,но он как-то выбрался. Я прокралась к нему в комнату на следующее утро, чтобыубедиться, что все в порядке, и увидела, что у него из-под подушки торчит ручканожа. Я унесла нож и ничего не сказала ему об этом.

– Когда вы вошли, дверь была не заперта?

– Ну да. Прежде я не задумывалась об этом, но, должно быть,она была открыта, потому что я вошла совершенно свободно. Я знала, что дядя вванной.

– Так, ну и что дальше?

– А дальше дядя придет встретиться с вами.

– Это ваша идея? – спросил Мейсон.

– Да, вначале я хотела, чтобы вы устроили ему курс лечениябез его ведома, но сегодня за ленчем я представила вещи так, будто емунеобходимо проконсультироваться с вами. Он придет к вам вечером. Видите ли, онхочет жениться и…

– Хочет жениться?! – в изумлении воскликнул Мейсон.

– Да, на медсестре Люсилл Мейс. Мне она нравится. Она хорошоразбирается в нарушениях психики.

– Сколько ей лет?

– Тридцать четыре или тридцать пять.

– Откуда у вас такая уверенность, что она, в свою очередь,не охотится за алиментами?

– Она отказывается выйти замуж за дядю Питера, пока неподпишет контракт, в котором начисто откажется от всяких притязаний наалименты, а также от всех прав на наследование его собственности. Она говорит,что если он захочет оставить ей что-нибудь по завещанию – это его дело, и онможет дать ей денег по своему усмотрению, но это все, что она согласна взять.

– Вряд ли этот контракт будет одобрен женщинами, еслиполучит огласку. Впрочем, они могут огласить сперва брачный контракт, а ужепосле свадьбы – имущественный. Думаете, ее намерения не изменятся послевенчания?

– Не только думаю, но и уверена. Ей можно верить: Люсиллблагородная натура. А что касается средств, то у нее есть немного своих денег,достаточно, чтобы прожить, и она заявляет, что в случае, если они с дядей несойдутся характерами, она просто вернется к тому, от чего ушла.

– Ну и почему тогда ваш дядя медлит с женитьбой? Если она тасамая женщина, за которую себя выдает, то ему достаточно пожить с ней, чтобыубедиться, так это или не так, пока согласившись на ее условия, а дальше…

Эдна улыбнулась и ответила:

– Дядя собирается записать на нее некоторую собственностьсразу же после того, как контракты будут подписаны. Он просто позволяет ейтешить себя тем, что она отказывается от своих прав, но это только жест,который он допускает с ее стороны.

– Что же тогда его удерживает? Почему он не женится на ней?

– Ну, – ответила она, беспокойно поежившись под пристальнымвзглядом адвоката. – Потому что Дорис им этого не позволит.

– При чем здесь она?

– Она собирается причинить массу неприятностей. Видите ли,развод еще не окончательный, и она намерена утверждать, что дядя Питер лгал ейпо поводу размеров своего состояния, и еще целую кучу всякой всячины. Крометого, она собирается объявить его невменяемым с поползновениями на убийство, атакже заявить о том, что он кого-нибудь убьет, если его не поместят влечебницу. Короче, она добивается, чтобы ее назначили опекуном над егоимуществом.

– И это именно то, что беспокоит сейчас вашего дядю?

– Не только это. Ему хватает и других неприятностей. Онможет и сам рассказать о них. Мне же нужно ваше обещание, что вы проследите затем, чтобы ему было обеспечено должное медицинское внимание и…

Назойливо зазвонил телефон. Делла Стрит подняла трубку,послушала, прикрыла ладонью микрофон и произнесла:

– Он уже в приемной.

– Ты имеешь в виду ее дядю?

– Да. Питер Б. Кент.

Эдна Хаммер вскочила на ноги:

– Он не должен знать, что я была здесь. Если мы когда-либоеще встретимся, притворитесь, что незнакомы со мной.

– Сядьте! – приказал ей Мейсон. – Ваш дядя может и обождать,а вы…

– Нет-нет! Он не может ждать. Вы его не знаете. Вот увидите.

– Подождите минуту, – сказал Мейсон. – Есть ли кто-нибудь вдоме, кого бы ваш дядя хотел убить?

В ее глазах мелькнуло отчаяние.

– Да, думаю, что да… Ох, не знаю! Не спрашивайте меня! – Онаопрометью бросилась к двери. Делла Стрит посмотрела ей вслед.

– Мистер Кент, – холодно объявила она, – только чтооттолкнул преграждавшую ему путь девушку с коммутатора и находится на путисюда.

Эдна Хаммер захлопнула за собой дверь, ведущую в коридор.Другая дверь из приемной широко распахнулась, чтобы впустить высокого худогомужчину. Протестующая молодая женщина вцепилась в полу его пальто и повторялачуть не плача:

– Вам нельзя входить. Вы не имеете права врываться, вамнельзя!..

Жест Мейсона заставил ее умолкнуть.

– Все в порядке, мисс Смит, – произнес он. – Не мешайтемистеру Кенту.

Молодая женщина отпустила полу пальто. Высокий мужчинаширокими шагами пересек кабинет, кивнул Мейсону, не удостоив при этом вниманиемДеллу Стрит, и рухнул в кресло.

Питер Кент, выговаривая слова быстро и нервно, выпалил:

– Извините, что ворвался. Ничего не могу с этим поделать:проклятые нервы… не могу ждать. Когда я чего-то хочу, то я действительно этогохочу. Готов заплатить за причиненный ущерб… У меня возникло желание прийти ипоговорить с вами. Возникло после разговора с племянницей… Она астролог.Изучила мой гороскоп от корки до корки. Она может все мне рассказать о моихпланетах… правда, я не верю ни одному слову из этой галиматьи.