* * *

01 ч. 17 мин. Убийство

…Что она здесь делает?

Где она?

Раз-два-три-четыре-пять. Пятнадцать. А после пятнадцати – что идет после пятнадцати? Раз-два-три… Что идет после трех?

Пятнадцать.

Пятнадцать – оно круглое? Оно мягкое?

Круглое. Что-то круглое висит над ней. Отбрасывает свет.

Свет.

При свете должны быть видны пальцы. Они видны. Раз-два… Что идет после двух?

Пятнадцать. А после пятнадцати? Снег. После пятнадцати идет снег. Следует. Снег круглый? Он мягкий?

Эта штуковина.

Для чего нужна эта штуковина? Наверное, для чего-то важного, если отбрасывает свет. У штуковины должно быть название, определенно. И она знала его. И даже умела обращаться со штуковиной, вот только позабыла – как.

Надо вернуться к пятнадцати. Надо вернуться к снегу, хорошо бы еще вспомнить, что это такое. Само слово брезжит в сознании, но за ним ничего нет.

Пустота.

Ее окружает пустота.

Мягкая, круглая, пятнадцать, снег.

Двигаться все труднее. Труднее, чем пятнадцать назад. Чем снег назад. Хорошо бы понять – почему? То, что она чувствует сейчас, тоже как-то называлось. Оно приводило… хм-мм… к пустоте. Не той, которая окружает ее сейчас, – другой.

Внутри.

Это существо.

Оно шло за ней снег назад. Издавало какие-то звуки. Возможно – произносило слова. Существо уместилось бы на руке, которая оканчивается… Чем оканчивается рука? Она позабыла и это, хотя еще пятнадцать назад помнила.

И штуковина издает звуки. Возможно – произносит слова. Штуковина беспокоит. В отличие от существа. То, что она чувствовала к существу, тоже как-то называлось. Оно приводило… хм-мм… в то место, где нет никаких вопросов.

Только тепло.

Там, где она сейчас, нет никакого тепла.

Штуковина все еще беспокоит. Ее поверхность вспыхивает и гаснет; освещает пятнадцать. Освещает снег. И все остальное, подвешенное в пустоте. То, чьи названия потеряны для нее навсегда. Чьи имена.

Надо что-то делать, чтобы унять штуковину.

Но что?

Поскрести по ней. Ткнуть в нее. Да, так она и поступит – пока слово «ткнуть» не исчезло в пустоте, как все другие слова.

– ПРОЩАЙ, СУКА! – изрыгает из себя штуковина.

Что именно это могло означать – она не помнит.

– ПРОЩАЙ СУКА! СДОХНИ!

Прежде чем ее сознание разрывает ярко-красная вспышка и перестает существовать всё, абсолютно всё – даже пустота… Прежде чем телефон выскальзывает из ее рук… Она вдруг вспоминает, что за существо шло за ней, пытаясь предупредить об опасности.

Кот.

Длиннолапый кот с голубыми глазами.

* * *

…Снег валил не переставая.

Снегопад начался ближе к вечеру, и с тех пор его интенсивность только нарастала. Кто-то успел проскочить в особняк еще до его начала, но таких счастливчиков оказалось немного. Остальным пришлось буквально пробиваться через снежные заносы. А за последними из гостей, застрявшими где-то в двух километрах от поворота на «Приятное знакомство», даже послали Михалыча на его самодельном, собранном из нескольких транспортных средств тягаче.

«Приятное знакомство» – так называлось это место задолго до того, как было куплено Беллой Романовной Новиковой – главой «Норд-Вуд-Трейда», большого концерна по переработке и экспорту леса. А так же владелицей других профильных и непрофильных активов.

Несколько десятков гектаров земли, перемежаемой невысокими холмами, вклинившийся в северное окончание участка сосновый бор и старая обветшавшая усадьба в центре – за это добро Белла Романовна отвалила (пользуясь знакомством в местной администрации) не слишком много: что-то около полумиллиона долларов. Гораздо больше ушло на прокладку подъездной дороги, дренажные работы, очистку сосняка от мертвых деревьев и – собственно усадьбу. Старая постройка была снесена вплоть до фундамента, и на нем отстроили особняк в его нынешнем виде: трехэтажное здание в викторианском стиле с башенкой, островерхими крышами, эркерами и террасой, опоясывающей весь дом. В правом крыле дома располагались кухня, кладовая, множество подсобок и несколько жилых комнат для персонала. В левом обустроили зимний сад.

Второй этаж занимали небольшая гостиная с камином, бильярдная, библиотека и два разведенных по разным крыльям просторных зала с панорамными окнами. Отсюда открывался чудесный вид на окрестности, а в хорошую погоду удавалось даже разглядеть расположенное в нескольких километрах Зеленохолмское озеро. Захватывающие дух ландшафты можно было наблюдать и из рабочего кабинета Беллы Романовны, вот только вход туда был заказан. Всем, за исключением ее личного секретаря и экономки.

Третий этаж целиком состоял из гостевых комнат, туда же втиснули небольшой тренажерный зал и массажный кабинет, подозрительно смахивающий на филиал буддистского дацана.

На прилегающей к особняку территории соорудили бассейн – иначе чем прихотью хозяйки (учитывая северные широты) назвать это было нельзя. По разряду прихотей проходило и поле для гольфа: саму Беллу Романовну трудно было назвать заядлой гольфисткой, как и тех немногих гостей, что время от времени посещали ее резиденцию. В основном – для конфиденциальных переговоров на высшем уровне, связанных с очередным слиянием и поглощением. Все остальные, не столь значимые, переговоры Белла Романовна проводила в своем городском офисе.

…В тот вечер в «Приятном знакомстве» ждали всех членов небольшого семейства Новиковых. Они должны были прибыть на празднование дня рождения хозяйки, по удачному (или, напротив, не самому удачному) стечению обстоятельств совпадающему с началом Нового года. Первого января Белле Романовне должно было исполниться семьдесят.

В течение года Новиковы почти не виделись друг с другом: родственные связи (и без того не слишком прочные) с годами ослабели окончательно. Совместных торжеств – с негласной подачи главы клана – избегали, оставив для встречи лишь один день в году – самый первый.

Встреча проходила по разряду обязательных: не приехать на нее было невозможно. Никакие оправдания Беллой Романовной в расчет не принимались. Так, во всяком случае, обстояли дела последние несколько лет. Проработанный до мелочей ритуал отдавал легкой казенщиной: официально разосланные приглашения, в которых указывалась точная дата начала мероприятия. И более чем официальный дресс-код. Рассадка за столом согласно визиткам тоже не добавляла в отношения тепла. Но к отсутствию тепла все давно привыкли: всего-то и надо было, что высидеть церемонию с намертво приклеенными к физиономиям улыбками. А до этого – поздравить именинницу и получить в ответ скупое «Спасибо, дорогие мои, я очень ценю ваше отношение».