Наши дни

Сегодня было особенно жарко, южное солнце старалось, на разогретую гальку невозможно было становиться босыми ногами, и Анна перебралась под шезлонг. Полусидя на лежаке, молодая женщина наблюдала за отдыхающими на пляже. Но, в отличие от неё, они были счастливы, или, по крайней мере, выглядели таковыми.

Таким, именно, она и представляла счастье: высокий мужчина с небольшим животиком лет тридцати пяти, женщина примерно такого же возраста и двое детей, где-то десяти и пяти лет. Отец семейства неторопливо с детьми вышел из воды, мать укрыла полотенцем плечи младшего ребёнка. Все о чём-то говорят, улыбаются, слышен смех.

Рядом с лежаком прошла молодая, стройная женщина, ведя за руку кудрявую девочку, следом последовал мужчина, навьюченный сумкой, сложенным ковриком, зонтиком.

«Какие они счастливые», - подумала Анна.

В душе она очень завидовала другим женщинам. Зависть это было то чувство, которое испытывала очень часто и не помнила даже, когда это произошло в первый раз.

В детском садике она уже завидовала детям, у которых были оба родителя. Отец, конечно, у неё был, но он ушёл из семьи, когда маленькой Анечке было три года.

Как ни странно, но она помнила, хоть и смутно тот день. Отец кричал и винил бабушку, что она разбила их семью, постоянно вмешивалась своими советами, которые никому не были нужны, приводили только к ссорам, и что он уходит туда, где нет тёщи. Анечка не понимала, как бабуля могла мешать своими замечательными подарками, шоколадками и конфетами.

В школе Аня завидовала, но не красивой, трендовой одежде, а красивым, стройным девочкам, которым мальчики в младших классах помогали носить ранцы и писали записки, а в старших приглашали в кино и писали смски.

Как хочется быть стройной и красивой!

Не поверю, если кто-то скажет, что никогда никому не завидовал. Если даже ты богата, стройна и красива повод для зависти всегда найдётся, нельзя иметь все и сразу. Если судьба чем-то награждает, то обязательно потребует компенсацию.

«С лица воду не пить», - так говорила бабушка, глядя на внучку.

«Неприметная внешность, небольшой рост, лишний вес – вот противовес моему счастью», - грустно подумала она.

Печальные мысли прервала мать, пришедшая на пляж попозже, но с пакетом пончиков, самсы и, как детстве, фруктовым коктейлем. Анна взяла пончик и коктейль, который оказался банановым, мысленно вынеся себе приговор: «Страшной обезьяне - банановый коктейль», и опять позавидовала отдыхающим на соседнем лежаке: они ели раков и барабульку, пили пиво, смеялись и громко разговаривали.

Мать Анны, Татьяна Ивановна, считала такое поведение неприемлемым для своей уже взрослой дочери, и если бы она рискнула, и купила бы себе пиво на пляже, то по возвращению в номер её ждал бы скандал.

Да и дочь давно смирилась со своим положением.

«Некрасивая, толстая, невезучая, одинокая тридцати двухлетняя тётка никому не нужная, кроме матери», - она давно это поняла.

Вообще-то это их семейное, им не везёт с мужчинами.  Бабушку муж оставил с годовалой дочкой на руках, ради молодой и красивой любовницы. Старшую сестру Ирину, вырвавшуюся из рук матери в семнадцать лет на учёбу в столицу, муж оставил с двумя детьми, он ушёл к женщине на семь лет старше сестры.

Но Аня с завистью думала о сестре: «У неё было предложение руки и сердца, свадьба, муж, десять лет брака, семья и, наконец, у неё есть дети». Ирина имела высокооплачиваемую работу, она пошла по стопам матери, работала главным бухгалтером, муж москвич, уходя, оставил квартиру детям, платит хорошие алименты, дополнительно оплачивает летний отдых детей.

Мать считала, что повезло именно младшей дочери, благодаря её постоянной заботе и опеке. Татьяна Ивановна не раз себя хвалила себя в том, что не пустила младшую в «омут разврата», куда была, с подачи ещё живой бабушки отпущена старшая дочь Ирина.

«Двое детей, мне ли не знать, как тяжело, их растить, учить нужно. Мотается там, как белка в колесе. Работа, магазины, дом, а ты живи со мной без забот - для себя, а внуков мне и так хватает. Постарею, болеть стану Ирочке некогда со мной возиться - детки, да мужики на уме, не может она без них, а ты всегда рядом будешь».

Вечером, гуляя с матерью по набережной, загромождённой многочисленными открытыми кафешками с громкой и весёлой музыкой и зазывалами у входа, Аня вспомнила, как на второй день приезда уговорила мать зайти и посидеть.

Они пили вино, ели салатики, смотрели на танцующих, когда она услышала: «А, почему мы не танцуем? Разрешите вас?»

Мать резко оборвала эту фразу: «Проходите, молодой человек, не мешайте отдыхать, никто с вами танцевать не собирается».

А ведь в тот момент Анна мечтала, чтобы её кто-нибудь пригласил, ей очень хотелось, чтобы сильные мужские руки обняли хотя бы в танце.

Но завтра уже отъезд, десять дней, девять ночей на российском берегу Краснодарского края подходили к концу. Так много надежд она возлагала на поездку, мечтала о знакомствах, встречах, любовных приключениях, представляла героя своего романа. Но, конечно, не с матерью она собиралась поехать отдохнуть, а со своей коллегой Еленой Владимировной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Узнав о предстоящей поездке, Татьяна Ивановна забросила все дела, оставила свою любимую дачу и тоже захотела составить им компанию. Коллегу такой расклад привёл в шок. В конечном итоге Елена Владимировна полетела в Грецию, а Аня с матерью поехали в Краснодарский край.

Соседкам Татьяна Ивановна объявила: «Решила вывезти Анюту отдохнуть. Засиделась она со мной, дорого, конечно, но здоровье дороже, целыми днями в школе, вечерами всё планы пишет, кто о ней позаботится, если не мать».

Татьяна Ивановна семь лет, как получала пенсию, но продолжала трудиться, благо её и шефа это устраивало.

«Приеду домой, - с грустью думала Аня, лежа на верхней полке, глядя в окно поезда, - знакомые будут спрашивать о том, как я отдохнула. Придется улыбаться, говорить с восхищением, что всё было замечательно, лучше и быть не может".