- Анечка, Анечка.

Шептал он тихим, ласковым голосом.  Затем осторожно повернул её голову в свою сторону и легко и ненавязчиво, еле дотрагиваясь, точно смакуя, начал целовать её губы.  Его поцелуи становились более продолжительными, пока не слились в долгом поцелуе.

Руки мужчины ласково гладили тело девушки, вначале это была спина, шея, потом рука спины медленно, как бы играя, переместилась на Анины колени, а другая слегка запуталась в пуговицах блузки. Девушка ни о чём не могла думать, она принимала ласки, отвечала на поцелуи и злилась на пуговицы блузки. Спинки сидений автомобиля медленно опустились, увлекая за собой Аню, и она сама начала помогать ему с колготками.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В её голове тогда мелькнула не порядочная мысль: «Теперь буду носить чулки, так быстрее. А вдруг этого больше Игорь Николаевич на меня не посмотрит и этого больше не будет. Надо брать сейчас, пока есть возможность».

Испугавшись своей мысли, девушка наслаждалась, была покорной, выполняя все желания мужчины, позабыв обо всем на свете, как бы это её единственный и последний секс на протяжении всей  жизни. Она постанывала, слегка поворачиваясь, подставляя свои укромные уголки под его сильные и нежные руки и влажные и тёплые губы.

Ни боли, ни дискомфорта Анна не почувствовала, а только полёт и блаженство. Ей хотелось ещё и ещё поцелуев, ласк и любви. И их желания совпадали.  Потом они какое-то время просто лежали, смотря друг другу в глаза. А когда Анна будто бы очнулась, было уже два часа ночи, она не заметила, как быстро пробежало время. Девушка испугалась, что она скажет матери, но ни о чём не жалела, и если бы он сделал попытку, согласна была всё повторить.

Игорь Николаевич привёз её к двери подъезда к трём часам ночи.

Прощаясь с ним в машине, Аня прошептала: «Что я скажу матери?»

И услышала в ответ: «Скажи, что директор школы лишил тебя невинности, хотя странно, что это не сделал кто-то раньше меня, ну из твоих ровесников».

«Да никто и не пытался», - подумала девушка, но вслух произнесла: «Я тебя ждала».

И одна из рук Игоря Николаевича взяла Анечки затылок, прижимая её губы к губам мужчины, а другая хулиганка начала гладить её колени, поднимаясь всё выше и выше. Спинки сидений медленно начали свой спуск.

«Вот для чего тонируют стёкла в машинах», - только и успела подумать она.

Поднимаясь по лестнице к дверям квартиры, она улыбалась, ей хотелось петь, слегка кружилась голова, как бывает от шампанского, но алкоголь был тут не причём. Отперев дверь ключом, девушка тихо и осторожно зашла в квартиру, положив аккуратно букеты цветов на пол. Она была готова к крику и допросу матери. Но всё было тихо, никто не встретил её упрёками и нотациями.

«Вдруг матери нет дома, у неё давление, ей стало плохо, её увезли в больницу», - мелькнула страшная мысль.

Тихо, на цыпочках, подойдя к комнате Татьяны Ивановны, осторожно приоткрыв дверь, дочь словно парализовало от увиденного.

Её строгая, порядочная мать спала голая в одной постели с соседом Петром Егоровичем.

«Так кто кому из вас капли капает?» - подумала дочь, осторожно закрыв дверь комнаты матери, вспомнив, что завтра выходной.

Анна, зная дотошность матери, придирчиво осмотрела свою одежду, удалив все улики потери девственности и, как сказала бы её высокоморальная мать, распутного поведения.  Все её мысли были наполнены воспоминаниями прошедшей ночи, она понимала, что уснуть не сможет.

Часы показывали шестой час утра. Аня решила принять ванну. Погружаясь в тёплую воду, девушка провела рукой по груди. Он сказал, что у неё красивая, пышная грудь.

«Вот на грудь мне грех жаловаться», - подумала она и вспомнила, как в десятом классе одноклассник сказал о ней, что кроме сисек у неё ничего привлекательного нет. Потом потрогала себя в том самом месте.

«Лучше я бы этого не делала», - вздохнула Аня, ей очень захотелось оказаться опять на сидении автомобиля.

Надевая свой старенький халатик, она подумала о том, что неплохо бы походить по магазинам и купить себе что-нибудь нарядное. Татьяна Ивановна  с дочерью обошли в августе много магазинов, подбирая и выбирая одежду для предстоящей работы Анны. Было куплено два костюма с юбками, брючный костюм, два нарядных платья, в одном из них она встречала своих первоклассников первого сентября, мать помнила поговорку, что встречают по одёжке и на вещи денег не пожалела.

«Я куплю себе на сменку туфли на высоких каблуках, денег должно хватить, чтобы выглядеть выше и стройней, да и жрать надо меньше», - решила девушка.

Аня стояла в прихожей перед большим зеркалом, расчёсывала влажные волосы, вглядываясь в своё отражение, она искала ответ на вопрос:

«Неужели я понравилась ему, неужели он считает меня красивой? А почему нет, у меня красивые волосы, хорошая чистая кожа».

О потере своей девственности Аня рассуждала так: «Наконец-то, половина девчонок с класса ещё в школе занимались этим, в колледже я да Юлька, наверно, только и остались».

Вдруг дверь спальни матери открылась и показалась Татьяна Ивановна и, увидев дочь, растерялась.

- Анюта? Ты дома? Проснулась?

- Конечно, дома, где я должна быть?

Пошла в нападение дочь.

- У меня болела голова, поэтому не стала заходить к тебе, выпила таблетку и легла спать. Кстати, когда я пришла, ты ещё тоже не спала, а смотрела телевизор, я слышала голоса из твоей комнаты.

Решила схитрить Аня и послушать, как мать будет выкручиваться.

- Вчера долго не могла уснуть, смотрела телевизор. Почему так рано встала? Поспала бы, выходной.

- Рано легла, выспалась. Мам утюг у тебя в комнате, а то мне кое-что надо погладить, схожу, возьму.

Решила она испугать мать, делая вид, что собирается пойти в её комнату за утюгом.

- Не надо, стой, сама сейчас принесу. Далась тебе эта глажка в такую рань, поспала бы лучше.

- Уже семь часов, и я хочу кофе.

- Иди, Анюта, гладь, что тебе там надо, а я сварю кофе, приготовлю завтрак, да схожу к Петру Егоровичу позову его позавтракать с нами, как он там, вчера вечером ему опять плохо было. Говорила ласково мать, подавая дочери утюг.