«Пойдёт она к нему, в свою спальню пойдёшь, позавтракать с нами, да он и ужинал, конечно, у нас. Прописался, раньше с утра до вечера толкался под ногами, а теперь и по ночам. Наглые, вообще, старики пошли. Да, плохо если и было вечером, то ночью точно кайфовал. Плохо ему было, от бурного секса естественно, возраст Пётр Егорович», - так мысленно читала нотацию дочь блудной матери и её незадачливому кавалеру.

Чтобы не довести мать до инфаркта Аня пошла в свою комнату, включила музыку погромче.

«Интересно прибежит ли, как всегда маман, потребует: «Анюта, сделай музыку тише, мне неприятности с соседями не нужны».

Но в этот раз претензий по громкости музыки не поступило, и Анна поняла, что музыка друг не только молодёжи. К тому времени, как мать позвала её завтракать, она успела перегладить, что нужно было, и что нет.

Пётр Егорович за завтраком был особенно очень весел, постоянно шутил, рассказывал смешные истории из военной службы.

«Давно видно у тебя секса не было, Петух Егорович, как распетушился».

Но все мысли Ани быстро переключились на другого  мужчину.

Раньше она всегда ждала выходных, первые классы учатся с двумя выходными.

«Ещё два долгих дня впереди, скорее бы понедельник», - торопила Аня время.

Когда она сказала матери, что ей нужны туфли, то получила солидную надбавку к своим небольшим накоплениям. Сославшись на головную боль, Татьяна Ивановна не стала навязываться дочери в компаньонки, чем ещё больше удивила последнюю. С огромным удовольствием Анна тщательно осматривала каждую покупку, планируя, чтобы на всё задуманное хватило денег. Туфли она выбрала недорогие, но красивые на тоненьких каблучках-шпильках, две пары чулочек, а остальную большую часть истратила на нижнее бельё. До этого времени, другого типа бельё Анюте, дочь с матерью покупали вместе, и обеих это устраивало.

Под вечер вернувшись домой, девушка была довольна своими покупками.

«Ну, что, Анют, купила? Показывай», - спрашивала мать, выходя из кухни в прихожую, услышав шум открываемой двери.

Анна увидела, выглядывающего из кухни, Петра Егоровича.

«Ну, что он, этот петух переселился к нам что ли?» - возмутилась она.

Анна представила на обозрение матери и соседа только туфли.

«От поклонников отбоя не будет», - поддержал сосед выбор девушки.

Пока Аня переодевалась, Пётр Егорович успел сбегать в кондитерскую, расположенную на первом этаже их дома, и они сели пить чай с тортом. Она отделила от куска торта, разрезанного матерью, маленький кусочек, чем удивила мать и обидела соседа.

- Что с тобой, Анют, ты же так любишь сладенькое, или стесняешься? Пётр Егорович от чистого сердца решил нас угостить.

- Может, какой-нибудь другой нужно было торт купить? Какой ты любишь? Подсказала бы мне старику, Аннушка.

«Очень вкусный торт. Такой и люблю, просто я в кафе два куска пиццы съела», - солгала Аня.

«Раз решила худеть - буду худеть», - подумала она, чтобы не поддаться искушению в отношении торта, быстренько покинула кухню.

Бессонная ночь, беготня по магазинам днём помешали девушке предаваться мечтам, и она быстро уснула. Утром рано проснувшись, Аня долго нежилась в постели, всё думая об Игоре Николаевиче.

Даже в мыслях она называла его по имени и отчеству. Мать уже проснулась, она слышала её присутствие на кухне. Анна поймала себя на мысли, что раньше она закатила бы маман скандал в отношении соседа: «Сейчас мне это по фиг». Её интересовали другие отношения и другой мужчина.

Завтракали они только вдвоём, Пётр Егорович зашёл позже, чтобы отвезти мать в квартиру, которая осталась после бабушки. Татьяна Ивановна её сдавала, и раз в месяц ездила за деньгами и просматривала оплаченные квартирантами счета.

После ухода отца бабушка сразу переехала в их трёхкомнатную квартиру, а свою меньшую стала сдавать. Эти деньги очень помогали, когда старшая из сестёр красивая хохотушка Ирина уехала учиться в Москву.

Анна Александровна пошла в свою комнату, первым делом проверила тетради, написала планы занятий, тщательно продумала, в чём завтра пойдёт на работу, пересмотрела много сайтов, перечитала кучу советов по похуданию.

После переселения бабушка усиленно занялась воспитанием и питанием внучек.

Ане она говорила: «Кушай, детка, кушай, а то головка кружиться будет, расти здоровенькой, крепенькой».

Для старшей Ирины, которую начали интересовать мальчики, у бабушки были свои прибаутки: «Ешь, Иришка, а то побежишь за парнем, загремишь костями, испугаешь мальца».

И подкладывала в тарелку ещё одну ароматную пышку.

«Вот и стали мы пышками, Ирке повезло, уехала сразу после школы и без бабушкиных харчей быстро похудела, - размышляла она. - А я из рук бабули плавно, без потерь лишних килограммов перешла в хлебосольные руки матери».

Аня всё старалась представить их встречу с Игорем Николаевичем в понедельник. Она знала кодекс школы и не собиралась его нарушать. Завуч по воспитательной части ещё в августе провела с новенькими педагогами беседу. Она предупредила, что даже их молодым людям недопустимо появляться в стенах школы, уважительной причиной считается кольцо на безымянном пальце правой руки, вокруг дети, их пример должен быть безукоризненным, а поведение достойным уважения.

Анна понимала, что никто ни о чём не должен догадаться. Она будет вести себя осторожно.

Наши дни

Её воспоминания прервал вопрос матери: «Анют, ты спишь? Спускайся, проводница ужин предлагает. Тебе взять, что-нибудь?»

Из сумки мать доставала контейнеры с цыплёнком-гриль, купленной в дорогу, с сырокопченой колбасой, пакет с всевозможными булочками, с нарезкой сыра для бутербродов.

- Я буду только чай.

- А, курочки кусочек, я видела у проводницы микроволновку, попрошу разогреть.

- Нет, нет. Не хочу есть. Только выпью чай.

- Сколько тебе бутербродов сделать? Или с булочкой будешь? Положить в булочку сыр?

- Спасибо, мама, я буду только чай.

Анне иногда казалось, что мать специально закармливает её. При её росте метр пятьдесят восемь и весе семьдесят килограммов ей не хотелось лишний раз подходить к зеркалу, дабы не разочаровываться. Выпив быстро чай, Аня залезла на полку, чтобы не мешать ужинать пожилой семейной паре, ехавшей с ними в купе. Повернувшись лицом к стене, она старалась вспомнить даже мельчайшие детали своего романа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍