- А почему нет, давай сходим.

И, взглянув на дочь, продолжала:

«Анют, ты пока Ирине не говори про Петю, я сама ей скажу».

- Да я и не собиралась. Сами разбирайтесь.

- Ты на меня не обижаешься?

- Нет. Делай как тебе лучше.

- А насчёт квартиры, ты подумала?

- Я согласна.

Аня хотела поскорее уйти в свою комнату. Её волновали другие мысли. Она думала о нём утром, днём, и засыпая, вечером.

Утром, подходя к школе, почти за час до начала занятий Анна Александровна заметила на стоянке автомобиль Игоря Николаевича.

«Он тоже уже на работе. Может увижу его сейчас. Почему он вчера меня не догнал, наверно, собирался, но увидел, что я с Юлькой ушла домой. Сегодня одна пойду из школы. Зайду в магазин его жены», - решила девушка.

«Как хорошо, что есть работа, а то от этих мыслей с ума можно сойти», - размышляла Анна Александровна, довольная собой и учениками.

Своих учеников она полюбила, но больше не тех, кто понимал материал с первого раза, а тех, с кем она занималась после уроков, которым надо приложить усилия, чтобы понять и запомнить. Когда у кого-то из учеников не всё получалось, он расстраивался до слёз, и Анна Александровна, гладя его по голове, успокаивала и хвалила:

«Молодец, смотри, ты совсем чуть-чуть ошибся, одну капельку. Ты такой старательный, у тебя обязательно получится».

Аня, как и собиралась, после занятий пошла в магазин. В больших витринных окнах стояли манекены с рюкзаками за плечами. Магазин был светлый, просторный, с длинными стеллажами, с огромным количеством товара, от скрепки до мольберта. Покупателей было мало, кассир и два продавца-консультанта зала явно скучали. Анна Александровна купила цветной бумаги, блокнот, пару общих тетрадей с красивыми обложками. Хозяйки не было видно.

От остановки до дома она шла медленно, несколько раз оборачивалась, в надежде, что рядом остановится его машина. Подниматься по лестнице не было сил, в лифте слёзы покатились из глаз.

- Анечка, что случилось? Обидел кто? С мамой что?

Начала свои расспросы Нина Филипповна, соседка по лестничной клетке, в этом году вышедшая на заслуженный отдых.

- Здравствуйте, Нина Филипповна. С мамой всё в порядке. Я палец в лифте прищемила.

На ходу придумала Анна.

- Ну, ты, поаккуратнее. Что-то, Пётр Егорович стал к вам захаживать.

- Да заходил пару раз, то за таблетками, то просил давление измерить.

- А я видела, его с тортом.

- Так это он в благодарность.

- А я-то грешным делом подумала, что свататься к Ивановне собирается.

Аня не знала, как отвязаться от любопытной соседки:

«До свидание, Нина Филипповна. Я ещё не обедала, пойду, извините, есть очень хочется».

И про себя добавила: «Виды у вас Нина Филипповна на Петра Егоровича, но, увы, вы в пролёте, маман вас опередила».

Но есть ей совсем не хотелось, на завтрак она выпила кофе. Когда девушка планировала диету, то думала, что ей тяжело будет справиться с чувством голода. Она не только его не ощущала, но не могла заставить себя что-то съесть.

Понимая, что так нельзя, Анна пошла на кухню, поставила на плиту чайник, включила телевизор, хоть как-то отвлечься от грустных мыслей. Заварив пакетированный чай, вытащив плитку её любимого шоколада «Гвардейский», и отломив маленький кусочек, через силу заставила себя, его съесть.

«Несколько дней назад я за раз могла съесть пару плиток».

Телевизор не только не помог развеять грустные мысли, но ещё больше их усугубил. Главный герой, молодой красивый парень дарил своей избраннице, худенькой блондинке, которая обманывала его, с его же другом, колечко в бархатной красной коробочке.

Когда зазвонил домашний телефон, Анна обрадовалась, у неё появилась надежда: «Вдруг он?»

Но надежда быстро испарилась, когда она услышала голос сестры в трубке.

- Привет, сестрёнка, как твои дела?

- Привет, у меня всё нормально.

- Как начало трудовой деятельности?

- Всё хорошо. Мне интересно.

- Значит, это твоё. Ну и хорошо. Как дома?

- Маман ещё на работе. А так всё по-старому.

- Мать звонила, свои новости рассказала. С соседом у неё отношения, жить вместе собираются. Волнуется, что против Петра Егоровича буду. Я сказала, что подумаю, ей отвечу, как ты скажешь, мне всё равно, я далеко, а тебе с ними жить.

- Да, я не против. Мне всё равно. Пусть поступает, как хочет.

- Почему голосок такой грустный? Давай рассказывай старшей сестре.

- Никто не любит. Так и жизнь пройдёт.

- Как никто? А я, а мать?

- Я не это имела в виду.

- Да я поняла. Ох, Анька, мне бы твои годы. Давай приезжай ко мне, жизнь завертится, скучать некогда будет, быстро парня тебе найдем.

- Мать не разрешит.

- Ну, дорогая, если бы я её слушалась, то одна бы была. У женщины одновременно в должно быть четыре мужчины: муж, любовник, доктор и друг.

- Меня она не отпустит.

- Да, Ань, мать права, нет в тебе самостоятельности. «Не отпустит, не разрешит». Сама решать должна, твоя жизнь, второй не будет. Матери полтинник и то себе кавалера завела. Венчаться хочет. Ладно. Привезу тебе сверхмодный прикид, вмиг все влюбятся. Так, что не переживай. И женихи у тебя будут. Какие твои годы. Ну, пока.

В трубке раздались короткие гудки.

«Ирка молодец, всё успевает. На десять лет всего старше, а дочка уже во втором классе. Маман в моём возрасте Ирку родила. А я жирная корова, страшила и недотёпа. Личной жизни никакой. Займусь подготовкой к урокам», - решила она.

Её занятия прервав звонок в дверь. Она сидела в нерешительности открывать или нет, перебирала, кто мог прийти: «Сосед без матери не заходит, а ей ещё рано, наверно, Нина Филипповна со своим любопытством. Не пойду открывать. А, вдруг это он?»

Со скоростью турбореактивного самолёта Аня метнулась к входной двери. На пороге появилась Юлька.

- Почему долго не открывала? Я уже подумала, что тебя нет дома. Максу сочинение по «Тарасу Бульбе» задали, если не уйду, мама придёт с работы, он как всегда, подлижется, на жалость ей начнёт давить, и меня заставят сочинение ему писать, я и так ему геометрию решила. Пусть сам пишет, хватит ему мой мозг эксплуатировать, пора свой начинать задействовать.

Решительно заявила подруга, жалуясь на брата-лодыря.

- Давно пора. Я тебе говорила, хватит с ним нянькаться, он уже с тебя ростом, сама говорила, что тарелку никогда за собой не помыл за тринадцать лет жизни.