Маринка встретила меня приветливой улыбкой. На ее столе вкрохотной вазочке букетик полевых цветов, значит романтик Коломиец уже явился.Я кивнул на массивную дверь:

– Все уже там?

– На этот раз вы раньше президента, – сообщилаона. Но не успел я возгордится, как ехидно добавила: – Два часа назад онотбыл... Сказал, вернется к десяти.

Я взглянул на огромные старинные часы над ее головой:

– Ого, без пяти. Ни за какое президентство не заставилбы себя вставать так рано.

Она фыркнула мне в спину. Я потянул массивную дверь, в щельсразу ворвались голоса и музыка, а я перешагнул порог кабинета президентаРоссии. Скорее, это был полевой штаб крупного военачальника, которомуприходится заниматься и всякой там экономикой в разоренных войной областях и,мать ее, культурой.

Кабинет, скорее – зал, середину занимает исполинский столбуквой "т", по утрам сюда сходятся члены правительства, т.е., членысобственно правительства, а также люди из администрации президента.

Сейчас за столами горбатятся за бумагами, ноутбуками,калькуляторами – кто чем овладел, несколько человек, шторы колышет свежийветерок, а вдоль стены на плоских экранах горят дома, переворачиваютсяавтомобили, дикторы взволнованными голосами сообщают о захватах заложников,катастрофах, курсе рубля, неустойчивой экономике.

Кречет, озверев от воровства, коррупции и казнокрадства,ежедневно собирает у себя весь кабинет, сует нос во все мелочи, проверяет иконтролирует, а когда несколько крупных чинов при его режиме были не простоарестованы, но и погибли «при попытке к бегству», то в самом деле расхитителипритихли. Конечно, никто не поверил, что господин Шувалов пытался бежать, унего такие адвокаты, что если даже посреди Тверской зарежет ребенка, адвокатсумеет доказать, что ребенок сам напал, нанес ущерб, и теперь родители этогозлодея должны всю жизнь работать на пострадавшего Шувалова.

Когда вошел Кречет, за столом невольно подобрали животы ивыпрямили спины, а министр культуры поспешно выдернул палец из носа. Отпрезидента веяло ощущением злой силы. Запавшие глаза хищно взглянули из-подмассивных надбровных дуг, похожих на выступы скал:

– Утро доброе, кого не видел!..

Коломиец пихнул меня локтем:

– Это вам, Виктор Александрович. Мы вас тоже не виделиуже с недельку.

Говорил он таким могучим шепотом, что по всему столу отструи взлетали бумаги и опасливо сдвигались к краю.

Кречет прошел к своему месту, швырнул на стол папку, носадиться не стал. Мы уважительно посматривали как отец народа, медленноуспокаиваясь, прошелся вдоль стола, все такой же массивный, огромный, большепохожий на циркового борца, чем на президента.

Неприятным металлическим голосом спросил подозрительно:

– Что-то вы все какие-то воодушевленные... Один Коганне щебечет. Ему что, сказать нечего? Он что, не работал?

Коган сказал обидчиво:

– Как можно такое про самого каторжного работника? Я, кпримеру, только что разработал стратегию достижения положительных результатов впереговорах с инопланетянами...

– Кем-кем? – переспросил тугой на ухо Краснохарев.

– С инопланетянами, – повторил Коганлюбезно. – Это иностранцы самого дальнего зарубежья.

– Слава богу, – пробормотал Краснохарев соблегчением, – я уж подумал, снова о шахтерах. Так что там синопланетонянями?

– Как достичь успеха в переговорах, – повторилКоган. – К примеру, мы – представители крайне технической цивилизации, аони, скажем, теократы. Для неграмотных поясняю: это строй, где правят попы. Кактут договориться? Или мы демократы, а они – коммунисты.

– Коммунисты в космосе? – снова усомнилсяКраснохарев.

Коган окрысился:

– Не перебивайте! В других мирах могут быть вовсенегуманоиды. Разумные насекомые или крабы!

– Если разумные, то какие из них коммунисты, –пробормотал Краснохарев, но совсем тихо, и Коган продолжал:

– Они могут быть насекомыми, крабами или вовсе евреями,и потому нам достичь, как говорят, койтуса... тьфу, сперва консенсуса, будетнепросто. Я предлагаю применять некий экстракт для снижения ай-кью. Понятно же,чем ай-кью выше, тем больше точек для споров. И вот, постепенно принимаяэкстракт, мы с инопланетянами будет сближаться все больше и больше. До тех пор,пока вся ученость останется там, наверху, а мы сойдемся на вопросе: каких баблучше – толстых или худых? А когда придем ко взаимопониманию, тогда можнопостепенно...

Краснохарев проворчал:

– Знаю я этот экстракт! В любом гастрономе...

А Забайкалов, министр иностранных дел, приподнял набрякшиевеки, голос пророкотал медленно, словно поднимался из глубин грязевого гейзера:

– Зря намекиваете на наше министерство. Это прошлыйсостав, в котором вы потрудились, потрудились... так решало вопросы. Безвсякого элексира. Потому что ай-кью и так был ниже пояса, а там известно кто заглавного. Вот и дорешались до рынка, до решения важнейших проблем путемголосования масс, до приоритета мнения простого человека... Наш ай-кью и такуже на уровне пояса, еще чуть и нас можно считать простыми нормальнымиамериканцами.

Его трезвый голос быстрее вернул всех из шутливой атмосферы,чем шуршание бумаг, попискивание сверхтонких ноутбуков,

– Что с исламизацией? – поинтересовался Кречет.

– Идет полным ходом, – отрапортовал бодроМирошниченко. – Правда, темпы замедлились... ну, значительно.

– Что так?

Мирошниченко развел руками:

– Да вроде бы все условия соблюдены. Мы получили отарабских стран массивные кредиты. Беспроцентные, так как исламская религиязапрещает наживаться на долге. Самую крупную в мире мечеть достраиваем в центреМосквы... Что еще? Подготавливается проект договора о вхождении в СНГ Ирана,Ирака, Ливии... Предварительные наметки, но министры иностранных дел черновикиуже сверяют, состыковывают... Украина вышла, ну и черт с нею. Зато готов войтиКувейт, а кувейтцы не кричат, что мы их сало сожрали. Так что остраянеобходимость в срочной исламизации России отпала. А сам народ вовсе не горитсегодня к вечеру принять ислам. Хотя, если честно, многие горячие головы... илипросто скучающие, уже скакнули из Иванов в Ахмеды... Если честно, то оченьмногие!

– Зачем честно? – укорил Коган. – Тоже мнеполитик...

Кречет кивнул:

– Но ислам продвигается? Вот и хорошо. А что медленнее,чем ожидали, то хуже ли? Я слышал, отпор начала давать вышедшая из подпольякатакомбная церковь, а также зашевелились разные толки, секты. Конечно, исламих сломит... наверное, но продвижение зеленого знамени притормозят, притормозят.