– А я что говорил? – спросил Филипп.

– Прокол одного из колес, – продолжал Дмитрийневозмутимо, – заставляет руль резко уйти в сторону проколотого колеса.Ну, не буду объяснять, что такое критический угол, надо будет рассказать и проклиренс, а вы больше спецы по климаксу да койтусу. Словом, в жилегунке однонакладывается на другое: низкий вес, высокий клиренс, высокий центр тяжести. Ачервячное рулевое не удерживает сворот колес, тут все и летит... Погоди, нерасправляй плечи! Джигиты на жигулях не ездят, это во-первых. А на иномаркахстоят гидросилители руля. А гидроусилитель не имеет обратной тяги. Даже еслимоментально сдуть переднее колесо да любой скорости, то колеса не уйдут всторону. К тому же критический угол для иномарок вообще немыслим.

Филипп раздраженно прогудел:

– Не свисти! У «мерса» вон как колеса выворачиваются,хоть на месте крутись!"

Дмитрий выставил блестящие от жира ладони:

– Прав, прав, кто спорит? Но прав насчет угла поворота,но не насчет моего «свиста». Дело в том, что при массе около трех тонн, оченьнизком клиренсе, специально «утопленном» центре тяжести, сверхнадежной системе поперечнойустойчивости, критический угол для этих машин практически равен 90 градусов.Так что буржуины и тут нам нагадили! Не переворачиваются их «дорожники» отпрокола переднего колеса. Хоть ты тресни, хоть лоб расколоти об асфальт, хотьразбей бинокль, две радиостанции и намотай себе вокруг шеи «фрагмент колючейпроволоки». Не переворачиваются.

Слава, профессорский сынок, буркнул:

– Зараза, что этажом ниже, ездит на джипе. У него твойклиренс выше пупа!

– Вот «джип», – согласился Дмитрий, –положить на бок можно. И нужно бы, да есть одно «но». Резина... Современнойвнедорожной резине плевать на любые проколы. А если взять эти навороченныевнедорожники, то там ламинированная резина, ее и зубами не прогрызешь. Ну даладно, что это я вас так? Как ты сказал, метнешь клок колючей проволоки? Ладно,берем не простую проволоку, а что-то особое... Или особенное, как хочешь. Ну,созданное в особой лаборатории по спецзаказу. Чтоб не гнулось, не ломалось...

– Да пошел ты...

Дмитрий улыбнулся:

– Хороший ответ. Исчерпывающий! Значит так. Значитметаем свою особо прочную колючку под коляску джигита. Конечно, не на шоссе,там восемь полос, а тебе надо чтоб две, не больше. Итак, швыряешь... ну, метровс двух-трех. Промахнулся? Стооооп! Повтор, первый бросок не засчитывается.Джигит, сдай-ка назад и повтори маневр. На бис. Ага, попал! Точно под переднееколесо, а главное под одно. Легированные шипы с наслаждением впиваются вмягкую, теплую как женское тело резину, протыкают тонкий слой, погружаются впрогретый, воняющий тальком сумрак внутриколесного пространства. И что? Да нифига! Точно так же они из этого сумрака вылезают, отброшенные центробежнойсилой вращения колес, отлетают далеко за обочину. Ну, если джигит заметит, тоостановит машину, выйдет к тебе разбираться.

Филипп нахмурился:

– Да ладно тебе... Я сам могу с кем угодно разобраться.А почему машина не летит кувырком?

– А теперь везде стоит бескамерная резина. А она тут жезапирает любые пробоины.

Филипп поморщился:

– Все равно свистишь. Я хоть не служил в тех местах,где служил ты, но знаю, что существует спецсредство «Еж» и «Скорпион» дляпринудительной остановки автомобилей! Значит работает системка-то!

Дмитрий рассмеялся:

– А вот фигушки... «Еж» не «колючка», а металлическийтрак! Там трубочки с отверстием примерно в 8-9 мм. Трубочки срезаны наискось инадеты на специальные выступы в траке. Надеты не намертво, а так, чтобы легкоотрывались от трака, оставаясь в колесе. Трубочки пробивают колесо, остаются врезине и через них почти моментально вылетает весь воздух. Иначе ничего невыйдет. Увы, Филипп! Даже ежом не перевернешь автомобильчик. Иначе киллеры ужедавно перестали бы использовать автоматы, а перешли бы на более дешевую,простую в переноске «колючку». А ведь таскают АКСУ, АКС и АКМ, которые так нелюбит Слава. А ведь трудно, жутко трудно таскать эти пушки по городу, нотаскают... Потому как по точности, скорострельности, мощности и цене они имнаиболее симпатичны. Как профессионалам. А быстро-сборно-разборно-офигительныеприбамбасы оставляют теоретикам и Дж. Бонду.

Хотя то, что ты использовал блокиратор затвора (я бы дотакого изврата просто не додумался) и длинный патрон, действительно увеличиваетдульную энергию настолько, что пробивание жигулевской двери становитсявозможным... Словом, где-то ты идешь верно, но все равно убей меня, все равноне пойму, как это может повысить авторитет попов!

– Я не поп, – огрызнулся Филипп.

– Ну священник, – поправился Дмитрий.

– Я не священник! – -заорал Филипп. Он выкатилглаза, грохнул по стулу огромным кулаком. – Я богослов!.. Богослов,понятно?.. Бо-го-слов!!!

Дмитрий отодвинулся, двумя руками удерживал подпрыгивающуюкружку, в то время как Филипп мерно колотил по столу, расчленяя слова длядоходчивости.

Слава сказал примиряюще:

– Филипп, не кипятись... Не видишь, он нарочно тебязаводит. Наверное, пиво кончается. Мне до лампочки, как ты себя называешь. Лишьбы не гомосеком, все равно я этих гадов не приму за людей.

Дмитрий усмехнулся:

– Неужели за свою долгую жизнь... тебе уже тридцатьесть?.. Ого, тридцать два, так и не трахнул ни одного мужика? Ни в жизнь неповерю!

Слава поморщился, глаза стали серьезными:

– Это другое дело. Я и срать хожу в туалет каждый день,но не кричу об этом на улице. И даже делаю вид, что вообще только ручки хожумыть и ничего больше... А вот с гомосеками и катакомбниками... Филипп, не бей,это я пошутил неудачно. Все равно для меня любое православие... гм...

Филипп рывком встал, лицо белое, перекошенное, в глазахярость. Метнулся к холодильнику, открыл дверцу так, что чуть не слетела спетель, а холодильник чуть отодвинутся от стены. Долго шарил, Дмитрий и Слававидели только широкую спину, Филипп явно выдыхает злость, затем оба услышалираздраженный голос молодого богослова:

– Пиво есть, это рыба кончилась!.. Вот и злится.

Дмитрий сказал торопливо:

– Там икра в черной банке.

– Эта? – спросил Филипп недоверчиво. – Ого!..Не подумал бы.

– Тащи, – велел Дмитрий. – Как разпросолилась.

Филипп с осторожностью поставил на стол трехлитровую банку счерной икрой. Слава засуетился, большой ложкой выгреб на тарелку, вопросительновзглянул на Дмитрия. Тот кивнул, Слава добавил еще, получилось с горкой.

Филипп все еще с недоверием взял руками маленький комок,отправил в рот, пожевал, глаза прищурились. Слава неотрывно смотрел в рот, громкосглотнул.