Сегодня я возвращаюсь домой. Моя маленькая родина теперь целый мегаполис, а еще двадцать лет назад тут была неприглядная деревушка с четырьмя улицами, коровами, нагло гуляющими по проселочным дорогам, и ветхими деревянными избами с резьбой, редко чередующимися кирпичными новостройками.

Сейчас на этом месте многоэтажные великаны с сотнями квартир, на каждом перекрестке по светофору, велосипедные дорожки для современных фитнес-горожан, уютные кафе на каждом углу, в общем, ничего из того, чего я не видела в Петербурге.

Ну вот какой-то сумасшедший не дает мне допить мой кофе на углу, он пнул мою машину, припаркованную через дорогу и теперь сигнализация ревет на весь квартал. И что я не так сделала? Ну и что, что заняла парковку для инвалидов. Может я и в самом деле инвалид. Меня бросил муж, и все мои попытки вернуть его увенчались провалом, я даже слышала, что он нашел себе кого-то на замену. Разве мне не полагается хоть капелька сочувствия от этого безжалостного мира джунглей?

Но нет. Этот маленький горбатый психопат продолжает пинать мою машину с такой лютой ненавистью, как будто не видит, что я на всех порах мчусь к нему. И откуда у этих калек столько злобы? Государство итак им массу поблажек делает: всевозможные надбавки, льготы, специальные туалеты, автомобили, для них даже работу придумали. А им все мало, совсем хотят изничтожить здоровую нацию. По-моему сейчас удобнее быть увечным или гомосексуалистом, чем здоровым гетеро, тебя больше уважают и постоянно защищают.

Ну ладно. Спокойствие, иначе меня еще и полицейские схватят.

И только я собираюсь переходить дорогу, как вдруг все останавливается. Нет, это не зеленый сигнал светофора остановил движение машин. Люди тоже замерли. Это буквально полная остановка всего движения. Даже птицы зависли в воздухе как бутафорские. Я оборачиваюсь. Все стоят словно восковые фигуры в музее каждый в той позе, в которой их застигли. Даже мой чудаковатый враг застыл в позе машущего мне кулаком.

Боже, что это? Как такое возможно? И почему не остановилась я?

Перехожу дорогу. Сажусь за руль, машина заводится. Перепарковываюсь на свободное место, и выхожу из авто в том же недоумении: все также стоит. Вот будет удивление того калеки, когда он очнется.

Мне кажется, от моей иронии даже страх куда-то отступает.

И как только я захлопываю дверцу, все снова оживает, как ни в чем не бывало.

Больше всего я смеюсь над хромым недоростком, который судорожно озираясь вокруг, никак не может прийти в себя от произошедшего.

Также забавно смотреть на людей, которые продолжили свой ход вообще ничего не заметив.

Но мое веселье длится не долго. Я оборачиваюсь и не вижу своего голубенького форда, а ведь я отошла всего на пять метров. Куда он делся? Неужели, пока я была увлечена наблюдением за ничего не подозревающими жителями Старого Холма, кто-то украл мою машину?

Какая наглость!

Бегу в сторону кабинки охранника стоянки, уж у него-то все сохранилось на камерах видеонаблюдения.

— Сэр, помогите. Мою машину украли. Только что, минут пять назад. Мне нужно посмотреть на запись, там я и увижу грабителей.

— Ваш талон, пожалуйста. — вот это номер. А откуда у меня талон? Я же только что заехала на стоянку, не успев ничего оплатить. Черт.

— Сэр, я только что заехала, и не успела еще подойти к Вам за талоном. Но собиралась, честное слово. Пожалуйста, помогите мне. Я должна посмотреть видеозапись.

— Ничем не могу помочь, мэм. — взгляд у него отсутствующий, а голос сухой. Ну ничего, вот когда я полицию вызову, он быстро все покажет.

— Хорошо, тогда я вызываю копов. — почти крикнула я наглецу, а он лишь захлопнул стеклянное окошко.

Лезу по карманам, чтобы позвонить, но ничего не обнаруживаю. Сумочка с телефоном, документами, ключами осталась в машине.

Черт. Черт. Черт. Черт.

Но как?

Я никогда так не делаю. Я жутко педантичная. Я по сто раз дергаю дверь, прежде чем выхожу из квартиры. Я никогда в жизни не забывала выключить утюг, чайник, свет. Я никогда не опаздывала на поезда, автобусы, самолеты.

Что-то очень странное сейчас произошло. Я потеряла бдительность. Мои мозги как-будто отключились.

А все почему?

И тут я словно осознала в полной мере, что несколько минут назад я была единственным очевидцем настоящего парадокса вселенной. Остановка времени, движения и вообще всего на свете.

Вот, почему я потеряла бдительность. Вот, что отвлекло меня. Это однозначно связанные между собой факты. Как будто кому-то нужно было украсть мою машину, и этот кто-то умеет останавливать движение.

Какой кошмар. И что мне теперь делать?

Я ведь даже не понимаю, где искать помощи, к кому обращаться. Полиция отметается— слишком мало фактов, родители тоже— подумают, что я заболела на нервной почве. Учитель физики, Сомов. Точно.

Мне нужно в мою родную школу.

И я тут же двинулась в сторону моей бывшей школы, теперь там Институт инновационных технологий.

Когда-то Сомов говорил мне, что в этом мире существует много необъяснимых с точки зрения науки вещей, которые нам еще предстоит разгадать. Он-то меня точно поймет.

Да, школа сильно изменилась. Раньше она была двухэтажным длинным зданием из белого кирпича с узкими коридорами и просторными классами.

На площадке постоянно резвилась деревенская малышня, а на переменах к ним присоединялись ученики школы.

Сейчас в свете майского полуденного солнца она выглядит скорее как правительственное учреждение строгого порядка. Десятиэтажное здание все из того же белого кирпича, (видимо, дабы не нарушать городской ансамбль), высокий стальной забор, маленькие окна с широкими откосами, по которым была понятна толщина стен — вот во что превратился мой школьный дом.

Сомова я не видела уже сто лет, если столько живут. После окончания университета он приехал в сельскую школу к нам еще совсем зеленый преподавать физику и астрономию в старших классах. Мне было тогда шестнадцать, а ему двадцать восемь. Он уже успел защитить докторскую по атомной энергетике. А я была по уши в него влюблена.

Сегодня мне тридцать семь лет, я разведена, у меня нет детей, а он пятидесятилетний ученый-одиночка, судя по википедии. Удивительно, как мало информации о нем написано. Да и в соц-сетях его нет. Он теперь работает на правительство, и ему нельзя светиться в местах общедоступной информации.

Нажимаю на кнопку у ворот, послышался голос.

— Ваш пропуск, мэм.

— У меня нет. И здравствуйте.

Снова шипение динамика и он отключился. Опять нажимаю на кнопку.