Лучшему Другу на все времена — моему Отцу — с любовью ивосхищением.

К двухэтажному дому джип подъехал почти вплотную. Сидевшийза рулем водитель вышел из машины, оглядываясь по сторонам. Оставшийся в джипепассажир опустил правую руку, в которой держал израильский короткоствольныйавтомат «узи». Под ногами лежали готовые к бою гранаты. Они перекатывалисьвнизу, как экзотические плоды, купленные на восточном базаре.

Водитель подошел к стоявшему рядом с домом второму джипу.Эта машина была гораздо меньше их собственной. Мужчина кивнул, увидев двухвооруженных охранников. Одного из них он знал в лицо.

— Все в порядке? — спросил по-арабски водитель.

— Да, — кивнул охранник, тоже узнавший подошедшего, — егождут в доме.

Водитель повернулся и медленно направился к своей машине.Подойдя, он тихо сказал:

— Вас ждут.

Пассажир улыбнулся, положил автомат на сиденье водителя,наклонился, взял сразу три гранаты, сунул их в карманы, поправил пистолет,висевший в кобуре на ремне, и выпрыгнул из машины.

Это был высокий, сравнительно молодой человек. Главным егоотличием было отсутствие растительности на лице. Если у охранников и водителяусы и бороды соответствовали канонам строгих мусульманских правил, то этот былчисто выбрит, словно только что сошел с самолета, прилетевшего из Европы либоиз Америки.

Гость оглянулся и поспешил к дому. Охранники, стоявшие удвери, кивнули ему, ни о чем не спрашивая. Войдя в дом, гость прищурился. Здесьбыло темновато, хотя лампы и освещали большую комнату в центре дома. Пришелецбыл одет в полувоенную форму, на ногах армейские ботинки. Навстречу емуподнялись двое мужчин. Один был в летах, явно под семьдесят. Другой помоложе,но и ему было не меньше пятидесяти.

— Приветствуем тебя, Ахмед Мурсал, — сказал старший.

— Привет и вам, — наклонил голову в уважительном поклонеприехавший.

— Ты можешь сесть, — показал на ковер старший, усаживаясьпервым. Он был в традиционной арабской одежде. Другой уселся с ним рядом.

Гость сел, нетерпеливо дернулся.

— Как ты доехал? — вежливо осведомился старший.

— Плохо, — сказал, нарушая все нормы приличия, гость, — яприехал сюда, хаджи Карим, не для того, чтобы вести с вами учтивые беседы.Вчера в Иерусалиме должен был состояться новый взрыв. Я послал туда двоих моихлюдей. Они готовы были умереть за наше святое дело. Но мне сказали, что вы недали своего разрешения и даже вернули их обратно. Признаюсь, я не поверилтакому сообщению.

Но когда мне передали, что это ваш личный приказ, я решилприехать сюда сам, чтобы разобраться в том, что происходит.

— Тебе передали все правильно, — спокойно сказал хаджиКарим, — я действительно приказал не выдавать взрывчатку твоим людям и непускать их в еврейские кварталы Иерусалима.

— Я могу узнать — почему? — сдерживая гнев, спросил гость.

— Мне позвонили от очень уважаемых лиц, — неторопливо сказалхаджи Карим, — и если бы мне позвонил только один человек, то, клянусь Аллахом,я отказал бы любому, кроме Пророка, да будет благословенным имя его. Но сначаламне позвонили из Эр-Рияда, потом из Дамаска. И наконец, из Аммана. И всепросили меня воздержаться от этих безумных акций. Пойми, Ахмед, что такиевзрывы ничего не дают, кроме озлобления людей. Они еще больше отдаляют нашумечту о мире, о собственном государстве.

— И это говорите вы? — вскочил на ноги гость. — Я не верю своимушам.

— Мы должны учиться жить в мире, — твердо сказал старик, —иначе вечная война будет проклятьем нашего народа. Ты этого хочешь, АхмедМурсал? Ты ведь не палестинец, тебе не понять, что мы чувствуем.

— Сначала мне запретили отомстить немцам, осудившим нашихдрузей в Берлине! — уже не сдерживаясь, закричал гость. — Теперь вы защищаетеизраильтян. Мир сошел с ума. Вы все безумцы.

— Как ты смеешь так говорить? — вскочил второй из сидевшихна ковре людей. — Хаджи Карим — наш духовный лидер. Ты не смеешь называть егобезумцем.

— Я все равно проведу свою акцию! — крикнул Ахмед Мурсал. —Все равно сделаю так, как решил.

— Нет, — твердо сказал хаджи Карим, — твои взрывы ничего недают. Ты только напрасно губишь своих людей и людей другой веры.

— До свидания, — повернулся к ним спиной Ахмед Мурсал. — Яеще не ваш слуга, чтобы исполнять все ваши прихоти.

— Подожди, — остановил старик, — я знал, что ты будешьнастаивать на своем, и поэтому решил убрать всю взрывчатку из известного тебеместа. Не посылай туда больше людей, там ничего нет.

— Вы все предатели! — закричал в отчаянии Ахмед Мурсал,хватаясь за пистолет.

— Как ты смеешь нам угрожать? — возмутился стоявший рядом схаджи Каримом его последователь и достал свое оружие. Ахмед Мурсал обладалболее быстрой реакцией…

— Стойте! — крикнул хаджи, вставая между ними, и толкнул всторону своего помощника.

Раздался выстрел. Хаджи Карим рассеянно оглянулся, словно непонимая, кто именно стрелял, и медленно стал опускаться на ковер.

— Ты убил хаджи Карима! — прошептал в ужасе помощник, глядяна умирающего.

В ответ раздался еще один выстрел. Помощник пошатнулся,вторым выстрелом был добит и он.

— Предатели, — прошипел убийца. Он резко повернулся инаправился из комнаты. Выходя из дома, он столкнулся с двумя охранниками,спешившими в дом.

— Что случилось? — спросил один из них. Вместо ответа АхмедМурсал выстрелил ему прямо в лицо. Второй поднял автомат, но сзади в спину емувыстрелил водитель, привезший Ахмеда. Охранник рухнул как подкошенный.

— Быстрее, — торопил Ахмед Мурсал, прыгая в машину, —уезжаем отсюда.

Увидев спешивших к ним людей от другого дома, стоявшего чутьв стороне, он помедлил немного и, вытащив гранату, бросил ее в их сторону.Раздался взрыв, послышались крики, проклятия.

Водитель рванул с места джип.

Один из охранников поднял голову и посмотрел вследотъезжающей машине.

Со всех сторон спешили к месту взрыва люди.

Только несколько лет относительно мирного существованияпозволили Бейруту снова начать отстраиваться, превращаясь в ту жемчужинуСредиземноморья, которая славилась на весь мир. В городе постепенно восстанавливалисьстарые здания, возводились новые, налаживалась мирная жизнь.