— А как насчет еды? — И, не давая ему ответить, продолжила: — По крайней мере, дайте мне немного времени.

— Прекрасная мысль. Сделайте просто пару бутербродов с беконом. — Он со смехом похлопал себя по животу. — В море бутерброды кажутся пищей богов.

Их взгляды на мгновение встретились, потом он помахал рукой и, радостно насвистывая, отправился к себе.

После того, как дверь, жалобно пискнув, захлопнулась за ним, Мерил несколько минут сидела без движения. Она и представить не могла, что события примут столь неожиданный оборот. Еще совсем недавно она была уверена, что больше не увидит его, а теперь он приглашает провести с ним день, почти целый день!

Радостное возбуждение охватило ее, хотя где-то глубоко сидело чувство неуверенности. Мерил старалась не заострять на нем внимание, и у нее это даже получилось. Почему бы не съездить? Если не считать беговой дорожки вдоль пляжа, их пути больше не пересекутся, так что она ничем не рискует.

Почти двадцать минут ей понадобилось, чтобы втиснуться в джинсы, надеть свитер и наушники, приготовить бутерброды, которые она завернула в фольгу, чтобы они оставались теплыми, и наполнить термос горячим крепким кофе.

Они встретились на полпути.

— Я подумал: не устроить ли нам вместо морской прогулки небольшой пикник на пляже? — неуверенно произнес Риз. — Меня смущает туман. Я надеялся, что к полудню распогодится, но теперь понял, что лучше не рисковать.

— Хорошо. — Она улыбнулась. — Полагаю, мы с тем же успехом можем съесть бутерброды и на берегу.

Он обрадовался, как мальчишка:

— Пойдемте, я знаю отличное место.

— Вы… вы не возражаете, если я иногда буду останавливаться и подбирать ракушки? — Мерил решила, что это занятие поможет ей расслабиться. Она снова почувствовала себя скованно в присутствии этого мужчины.

Риз ободряюще улыбнулся:

— Только не говорите, что собираете ракушки.

Она радостно рассмеялась:

— Представьте, да! У меня уже три или четыре коробки под кроватью, не считая нескольких дюжин на этажерке. — Она пожала плечами: — Наверное, у меня в роду были мусорщики.

— Держу пари, вы и вещи никогда не выбрасываете, надеясь, что они пригодятся лет через десять! — Он рассмеялся. Как же ему было легко с этой женщиной!

— К сожалению, вы правы, — задорно ответила она.

— Тогда вперед! Никто не сможет меня упрекнуть, что я мешаю вам собирать ракушки.

Они молча брели по берегу, наслаждаясь пейзажем и вбирая в себя острый запах моря и свежего утра.

Бессознательно, но вполне естественно они взялись за руки и под глухие удары прибоя продолжали свою молчаливую прогулку.

Пальцы Мерил потерялись в большой сильной ладони Риза. Ей стало легко и уютно, и тысячи ласковых иголочек пронзили ее сердце. Мерил держалась за его руку и от души наслаждалась этой временной неожиданной радостью.

— Какая прелесть! — воскликнул Риз и быстро наклонился, чтобы откопать торчащую из песка ракушку.

От неожиданности она покачнулась и, чтобы не упасть на мокрый песок, уцепилась за него двумя руками.

Их тела соприкоснулись, и Риз, выпрямившись, посмотрел на нее долгим внимательным взглядом. Время остановилось. Затем очень медленно он притянул ее к себе и стал целовать веки, холодный кончик носа, щеки, гладкий подбородок, шею, потом снова щеки и уже не мог остановиться.

— Господи, Мерил, что ты делаешь со мной?

Услышав дрожь в его голосе, Мерил совсем размякла. Ноги не держали ее. Словно загипнотизированная, она прижалась к нему.

Она смотрела на него сквозь длинные ресницы, прерывисто дыша и пытаясь привести мысли в порядок. Потом осторожно погладила его по щеке. Он вздрогнул, будто обжегшись.

— Мерил! — неожиданно ожесточившись, воскликнул он. — Не смотри на меня так! Я не вынесу этого! — Он запустил руку в волосы, даже не пытаясь скрыть волнение, нахлынувшее на него.

Плечи ее поникли, и она отвернулась.

Риз больше не прикасался к ней, и она решила, что все к лучшему. Достаточно одного страстного взгляда, единственного прикосновения, и тлеющий костер разгорится вновь. Мерил не была еще готова к этому и не могла понять, почему ее сердце бешено бьется от одного его взгляда.

— Может быть, достаточно ракушек? — спросил Риз, оглядев их набитые карманы. — Я проголодался, а ты? — добавил он, не зная, как разрядить обстановку. Судя по всему, он стучится в закрытую дверь. Боль от осознания этого, сделала его самозащиту еще более уязвимой.

— Я тоже проголодалась, да еще замерзла. — У нее и вправду зуб на зуб не попадал. Хотя скорее это нервное.

Риз заботливо посмотрел на нее:

— Не хочешь бросить эту затею с пикником, вернуться и съесть наши припасы в тепле и уюте? Действительно, чертовски холодно. — Он поежился.

Мерил окончательно растерялась. Если они вернутся, легко спрогнозировать дальнейшие события. Они и так с трудом держатся на расстоянии. Но хочет ли она заниматься с ним любовью?

Станет ли секс панацеей от ее бед и сможет ли пробить стену одиночества? Нет, это не просто секс, сказала она себе. Все оказалось гораздо серьезнее: она испытывает к Ризу Корбетту нечто большее, чем банальное физическое влечение. Если быть совсем откровенной, она влюбилась в него. О нет, простонала про себя Мерил. Нет, только не это!

— Мерил?

Отчаянные нотки в его голосе вернули ее к реальности. Она подняла голову и встретилась с ним взглядом, не обращая внимания на ветер, трепавший ее кудри. Мерил больше не могла сопротивляться желанию, которое струилось вокруг нее, охватывало ее тело, словно горячим воском, и молча кивнула.

В воздухе, разделявшем их, витало ожидание, потаенное знание… У нее кружилась голова, будто весь мир стал медленно вращаться.

— Пойдем, — шепнул он настойчиво, полуприкрыв глаза. Его лицо ничего не выражало, когда он, обняв ее за плечи, наконец, повел в обратный путь. «Зачем я целовал ее? — спрашивал он себя. — Неужели нельзя контролировать свое влечение? Разве можно позволять примитивным желаниям брать верх над здравым смыслом?»

Мерил чувствовала его напряжение, его внутреннюю борьбу. Его рука крепко сжимала ее плечо. Тягостное молчание повисло в воздухе.

Когда они подошли к дому, Мерил посмотрела на часики, украшавшие ее тонкое запястье, и с удивлением обнаружила, что уже перевалило за полдень. Солнце не могло пробиться сквозь тяжелые тучи, и небо выглядело весьма зловеще. Холод пронизывал ее насквозь. Она еле сдерживалась, чтобы не стучать зубами.

Понимая, что отрезает себе все пути к отступлению, он прижал ее к себе, любуясь румянцем на ее щеках и густыми ресницами, прикрывающими карие глаза.

Наконец они оказались в теплом бунгало. День, которого он так долго боялся, все-таки настал. Его ближайший друг предупреждал его об этом, а он в ответ только смеялся. Он был уверен: больше ни одной женщине не удастся растопить лед в его сердце.