За перо, между прочим, ужасно неудобное, денег до сих пор жаль. Удерживать его в воздухе было кошмаром репортера, писало оно плохо, пропуская целые фразы, а стекляшки вывалились уже на второй день. В общем, сплошное разочарование. Хуже только синий плащ в горох – мялся как проклятый. Чем я думала, когда его покупала? Или ярко-красные туфли на высоченной шпильке, в которых я сегодня пошаркала к поверенному? Честное слово, не переломала ног только из вредности, чтобы не доставить удовольствия главному аферисту Питерборо!

Прихватив с собой список, я обулась в удобные ботинки без каблуков, натянула плащ (раз уж купила, так надо носить) и направилась в лавку «Тысяча мелочей», стоящую в самом начале торговой улицы. В витрине красовались начищенные медные чайники, пузатые котелки, кувшины и ребристая доска для стирки. Магазинчик встретил меня запахом щипавшего нос хозяйственного щелока и воска для полировки мебели. На полках выстроились рядками кухонная утварь, флаконы с мыльными растворами, разноцветные свечи в стеклянных шарах и много прочей хозяйственной ерунды. В торговом зале не было ни души. Пустовал огромный прилавок с древней кассой. Дверь в подсобное помещение была открыта, но внутри царила темнота.

– Есть кто-нибудь? – позвала я, вытянув шею в надежде усмотреть продавца, но ответом мне была тишина. – Ладно, подождем…

На стене светился магический знак в виде весов с двумя чашами. С любопытством я дотронулась до рисунка, а он вдруг мигнул и показал дату. Видимо, день, месяц и год открытия.

– Чем могу быть полезен? – прозвучало в тишине.

Я моментально отдернула руку от стены и оглянулась. За прилавком стоял высокий, широкоплечий шатен, гладковыбритый, холеный и подтянутый, мечта любой институтки. Почему-то меня ужасно удивило встретить в обычной лавке мелочей одного из тех красавчиков, которые посещали столичные мужские клубы и разбивали сердца невинным девицам.

– Дайте угадаю. – Он широко улыбнулся, блеснув идеально ровными белыми зубами, и бесцеремонно указал в меня пальцем: – Алекса Колфилд, племянница покойного Ходжеса и новая владелица чайной лавки.

Видимо, у меня так выразительно вытянулось лицо, что парень развел руками:

– Нет, мы незнакомы, но в нашем городе слухи разносятся со скоростью черной плесени. Вы об этом подумали?

На широкую искреннюю улыбку отозвалась бы даже монашка.

– Вообще-то, я подумала о скверне в осажденном замке, – парировала я. – Вы здесь работаете?

– К моему огромному сожалению, отец решил, что я лучше всех подхожу на роль торговца домашней утварью и оставил лавку мне в наследство. – Он протянул руку над прилавком. – Фред Оутис.

– Мое имя вы уже знаете, – охотно ответила я на рукопожатие, но к собственному неудовольствию обнаружила, что ладонь у Фреда Оутиса была влажной и холодной. – Надеюсь, что у вас крыша не течет и пол не проваливается.

– Моя крыша в полном порядке, – пошутил он. – Спорим, вы собираетесь делать ремонт?

– Судя по тому, что решение было принято целых три часа назад, это уже не секрет для всего города. Я даже составила список.

– Покажете?

Блокнотик с моими каракулями, честно выведенными самописным пером, перекочевал к Фреду. Он подвесил записи в воздухе, словно приколотил к стене, уперся ладонями в прилавок и забубнил:

– Заделать дыру в спальне, купить лак для пола, гвозди… – Глаза бегали по строчкам. – Не думать о еде… Скотск…

– О светлый божечка! – догадалась я, что хозяин лавки читал законспектированные по ошибке фразы, и попыталась схватить блокнот, но тот точно намертво завис в воздухе.

Ух ты! А новый знакомый оказался сильным магом! У меня самой магические способности были выше среднего, но развивать их не было надобности. У газетчиков больше ценились ясная голова и острый ум. Я даже отказалась от общего магического курса в пользу дополнительных творческих часов и ограничилась бытовым колдовством, но Фред Оутис, похоже, получил полное магическое образование.

– Простите, – улыбнулся он и вернул записи. – Что ж, Алекса Колфилд, могу сказать, что вы завернули в правильную торговую лавку.

– Вы мне сможете продать плотника, грузчика и гвозди?

– Нет. – Он блеснул улыбкой. – Но за парочку купленных ароматических свечей я с удовольствием расскажу, где вы сможете за небольшие деньги найти и материалы, и даже плотника. Идет?

– В список еще входит стекольщик.

– Найдем как нечего делать.

Некоторое время мы с хитрецой разглядывали друг друга. Глаза у Фреда Оутиса тоже оказались замечательные, серые с едва заметными карими крапинками.

– Мне ежевичные и лавандовые свечи, – деловито указала я на разноцветные баночки, – а еще шарики для ванны.

Фред, родившийся в Питерборо и знавший каждую, простите, дворнягу, доходчиво объяснил, куда податься лавочнице, чтобы недорого купить доски, лак, магические затирки от жука-короеда и прочие непонятные штуки, названия которых звучали почти как ругательства. Подсказал, где нанять грузчиков и найти плотника со стекольщиком. Я внимательно слушала, стараясь ничего не упустить, а самописное перо натужно скрипело по странице блокнота.

– И последнее, – наконец объявил новый знакомый, – не забудьте оформить разрешение на торговлю.

– Какое еще разрешение?

Мужчина кивнул мне за спину. Я оглянулась, упершись взглядом в светящиеся весы. Очевидно, дата была вовсе не днем открытия лавки, а датой получения разрешительной грамоты.

– Разрешение в торговой гильдии. Когда лавка будет отремонтирована, надо заполнить бумаги.

– Записала! – проследила я за тем, как перо поставило последнюю точку. – Спасибо, Фред.

– Не за что. – Он подвинул сложенные в бумажный пакет покупки: – Держи.

– Сколько с меня? – спохватилась я, сделав вид, что совершенно не покороблена панибратским «ты», будто мы были старинными друзьями.

– Приветственный подарок.

– Зачем?

Щедрость плохо знакомых людей меня всегда настораживала. Обычно, получив малость, потом отдаешь в три раза больше.

– Ты, Алекса Колфилд, никогда не жила в маленьком городке, поэтому не в курсе, но у нас принято друг другу помогать.

– Раз так… – неохотно приняла я пакет, не представляя, как отказаться от дара после столь пламенной тирады. – В таком случае, как только открою лавку, пришлю чай. Какой вы… ты… предпочитаешь?

– Любой, если только его заваривает красивая хозяйка чайной лавки.

И почему же Фред Оутис, несмотря на дурацкое имя, глупую фамилию и холодные, влажные ладони, был таким милым?

– Тогда до встречи, Фред. – Я направилась к двери. – Заходи на чай. Только не сегодня.

– Почему? – окликнул он из-за прилавка.

– В моей лавке заколочены окна, чай просрочен, а входную дверь перегораживает прилавок.