Случилась эта история в небольшом, малоизвестном читателю городке России. Правда, неизвестной, как сей населённый пункт, могла остаться и сама история. Со всеми её героями. Хорошими, не очень хорошими и вовсе плохими. Россия большая. Мало ли что там, в её глубинке, происходит. Тем более в больничных стенах, где рядовых-то посторонних не слишком жалуют, а уж что касается пишущей братии, то её стараются вовсе в них не пускать. Впрочем, сами писатели да журналисты в стены эти тоже особо не стремятся, и если уж попадают, то, в основном, только на каталке. Притом, увы, довольно часто на ней же оттуда и выезжают. С одной только разницей — строго ногами вперёд. Своеобразная квалификация персонала, некоторые, характерные именно нашему здравоохранению, особенности оказания медицинских услуг и многое другое очень даже тому способствуют. Ещё раз, увы! Так что вряд ли истории этой грозило увидеть свет, если бы не одно обстоятельство. Можете не гадать — что же это за обстоятельство: цунами, грязевой сель, пожар, вулканическая активность, массовые беспорядки, криминальный беспредел… Не угадаете! Всё гораздо проще, хотя и включает в себя почти все вышеперечисленные бедствия.

В чётком соответствии с Конституцией небольшой городок глубинки России готовился к очередным выборам своего мэра.

История эта не слишком весёлая. И даже не знаю, отчего я начал её в несколько фельетонном стиле. То ли припоминая, что от смешного до трагического один шаг. То ли чтобы не отпугнуть от темы моего читателя, а может даже, и самого себя. Не знаю, но не решился я использовать в повествовании лишь чёрные краски. Хотя именно таких красок заслуживало всё, что находилось и происходило в маленькой, коек на двадцать, не более, районной больнице. Всё, кроме самого святого её места — кабинета главного врача.

Представьте. Великолепная, под евроремонт, отделка. Современная, цвета красного дерева офисная мебель. На подвесном потолке тяжелая хрустальная люстра. У окна сменяет один новостной сюжет другим широченный экран японской телевизионной панели. Над панелью изысканно расписанный, похожий на древний ковёр, плакат с золочеными буквами текста клятвы Гиппократа. В углу тяжелым бронзовым маятником отсчитывают время напольные, под старину, часы. На стенах рамки с какими-то грамотами, дипломами и фотографиями хозяина сего кабинета в компании с крупными, по местным масштабам, чиновниками. В обнимку, при рукопожатии, с рюмкой, со спиннингом, на охоте. На особо почетном месте над руководящим столом приветливо улыбается с портрета действующий районный мэр Анатолий Ильич Кручилин, фактурный, уверенный и располагающий к себе современный мужчина-политик лет пятидесяти. Симметрично точно под мэром Кручилиным в кожаном кресле главврача восседает и сам Степан Андреевич Лисин, моложавый холеный мужчина лет сорока пяти, с ухоженными, явно кое-где подкрашенными волосами. Напротив Лисина удобно устроился на мягком пуфике небольшого росточка, коренастый и круглолицый Петр Михайлович Бубукин, весомый чиновник, один из руководителей райздрава. Перед мужчинами на сверкающей полировкой столешнице полупустая бутылка «Хеннесси». Рядом две засаленные граненые рюмки, чашечки с недопитым кофе, надкусанные бутерброды с сыром и колбасой, хрустальная пепельница, наполненная окурками. Долгий, но, по всей видимости, всё же подходящий к завершению разговор внезапно прерывается поднятым вверх указательным пальцем Бубукина, переключающим внимание собеседников на многодюймовый экран телевизора с местными новостями. Далеко не с первой попытки нажав на нужную кнопку серебристого пульта, Бубукину удается включить звук.

«…таким образом, если учесть, что местный избирком снял с грядущих выборов представителя коммунистов Василия Трифоновича Егорова, то за высокий пост будут бороться лишь два кандидата. Это известный предприниматель Сергей Нилович Барасов и действующий мэр района Анатолий Ильич Кручилин. Напомним избирателям, что выборы состоятся уже в это воскресенье. Все участки будут открыты с восьми часов утра до двадцати часов вечера. Для того чтобы победить в первом туре, кандидату необходимо набрать свыше…»

— Слышал, Степан Андреевич? — Телевизор затих — Бубукинский палец быстро отыскал нужную кнопку. — Прямо скажу тебе, вовсе даже не фанат я этого нашего Кручилина, но никаких Егоровых, а тем более Барасовых нам уж точно не надо. — Положив на место пульт, Бубукин достал из пачки тонкую дамскую сигарету и с явным удовольствием закурил.

— Да, Пётр Михайлович, на кой нам они все нужны? Пусть уж Кручилин этот сидит. Тем более, дело знает, не отнимешь. Впрягся в воз и тащит.

— Не зарывается. — Бубукин попробовал выдохнуть кольцо, но не получилось. Вместо него над бутылкой проплыла какая-та сизая извивающаяся змейка, напоминающая атрибут эмблемы здравоохранения. — Похоже, что если и ворует, то по-честному. А кто сейчас не ворует?! С людьми работать умеет. Район наш как пять пальцев своих знает. Не то что эти залётные. Давай, Лисин, за Кручилина!

— Точно, Пётр Михайлович, — Лисин налил по полной, — давайте за мэра! — Бубукин встал из-за стола, подошёл к портрету улыбающегося Кручилина: — Будь здоров, Анатолий Ильич! Районная медицина с тобой! Правильно, Степан Андреевич?

— Правильно, Пётр Михайлович. Поддержим! За победу! В первом туре!

— Смотри, Степан Андреевич! От тебя теперь тоже многое зависит. Если мы с затеей нашей до выборов отстреляемся, то это, я тебе скажу, дополнительных пять-шесть тысяч голосов Кручилину добавит. — Подмигнув портрету мэра, Бубукин снова занял свое место на мягком удобном пуфике.

— Это как минимум! — вновь согласился с начальником главврач. — Впервые в мире трансплантация в условиях рядовой, считай, поселковой больницы. Не слабо?

— Не слабо, не слабо! Ты, Лисин, постарайся, а мы уж с Кручилиным СМИ на всю катушку подключим! Может, даже и федеральные. Пресс-конференцию сорганизуем. Они на такой… как там его… информационный повод… вспомнил же… как мухи на мед. А если еще коньяк с шампанским проставим… Так что старайся, Лисин, старайся! — Бубукин вновь попробовал выдохнуть кольцо, но опять неудачно.

— Постараюсь, Пётр Михайлович! Задача ясна — успеть с операцией!

— Смотри, если Кручилин на выборах пролетит, то нам с тобой прямая дорога… догадываешься, куда?

— Понятно куда — на биржу труда! — Лисин глупо улыбнулся.

— Стихоплет. Шекспир с Резником. — Бубукин не слишком высоко оценивает экспромт подчиненного. — А «сижу за решеткой в темнице сырой…». Это тебе в голову не приходит, а «…вскормленный на воле главврач молодой»? Так что, смотри!

— Да не нервничайте, Петр Михайлович, успеем. Все будет тип-топ.

— Что-нибудь держит, Лисин?

— После того как вам, Пётр Михайлович, удалось с «органами» договориться, можно считать, что почти готовы. Спасибо!

— Значит, не подвели органы? — Бубукин удовлетворенно хмыкнул. То ли от гордости за «органы», то ли от неожиданно вылетевшего изо рта ровного кольца дыма.