– Диспетчер борту двести семнадцать: коридор открыт, – прошуршало в динамиках шлема.

– Борт двести семнадцать: принято, захожу на посадку.

– Эй, Грим, тебя Вудвордс вызывал, – уже не очень официальным тоном произнёс диспетчер.

– Майк, чего шефу нужно? – проворчал Билл Лодж, более известный по позывному «Пилигрим».

– Вот у него и спросишь.

Билл, уже не глядя на мутно-жёлтые диоды, обозначавшие взлётно-посадочную полосу, начал заход на посадку – в сотый, а может, уже и в тысячный раз. Дни шли за днями, сливаясь воедино, потому он потерял им счёт. Когда неповоротливый транспортник коснулся покрытия и остановился через несколько десятков метров, он расстегнул ремни-фиксаторы и выскользнул из кресла. На коскарах этого образца генераторы гравитации отсутствовали, потому приходилось бороться с невесомостью в полётах дедовским способом. Второй пилот на внутренних рейсах также не был предусмотрен. Билл сдвинул консоль на место, переключил шлем на подачу кислорода и отправился на выход.

Оказавшись на поверхности астероида с ничего не говорящим названием EW-10168, он, слегка пошатываясь, зашагал в сторону главного купола – генераторы из-за экономии работали не в полную силу, а скафандр для открытого космоса лёгкости движений не способствовал. Хрен их разберёшь, но гравитация на астероиде отличалась от той, к которой Билл и многие другие привыкли на терраформированных планетах. Война забирала все ресурсы, и никто уже не заботился о комфорте людей, работавших на военных объектах, – ходить можно, и ладно.

Корабли на аналоговом управлении – к этому классу относился транспортник, на котором Билл выполнял по три рейса ежедневно, – тоже строили по принципу «лишь бы летал». Гравитации нет, как в эпоху покорения космоса, системы жизнеобеспечения на минимуме, как и безопасности: если авария, то разорвёт или в лепёшку сплюснет. Смертность среди пилотов была высокой. Особенно в условиях астероида, на естественное притяжение которого влияли аж две планеты и одна звезда. Работать тут могли немногие. Особенно годами, как это делал Билл, – или разбивались в течение месяца, или через полгода попадали в лазарет с переутомлением. А потом – комиссия и аннулирование сертификатов.

Пилигрим был одним из десятка устойчивых к стрессу и сложным условиям пилотов, которые составляли постоянный состав работающих здесь. Выходцам со Старой Земли просто некуда было деваться, приходилось осваивать не самые удобные территории – во время войны большинство секторов оказались оккупированы захватчиками, которые за семь лет сузили распространение человеческой цивилизации практически до Солнечной системы. Там, на рубежах, практически ежедневно велись бои с риттаи – расой, которая напала на людей, но Билл, несмотря на диплом Лётной академии с отличием, ворох сертификатов и сданные нормативы, доказывающие первый допуск, к этой войне отношения не имел. Просто каждый день транспортировал оборудование и материалы для строительства колонии на этом богом забытом астероиде, на который в былые годы люди бы и не глянули, не то что осваивать с целью колонизации…

– Полковник, вызывали? – Билл нажал на кнопку коммутатора в шлюзовом коридоре купола – если диспетчер что-то перепутал, то хотя бы не заходить внутрь: последнюю пару недель система вентиляции купола барахлила, а уж в скафандре там совсем невыносимо находиться.

– Лодж, где тебя черти носят? – рявкнула ему мигающая клавиша.

Ответа не требовалось – полковник Вудвордс был в курсе того, что пилот выполнял регулярный рейс, а потому физически раньше этой минуты оказаться на астероиде не мог бы, – но его перманентное недовольство подчинёнными извечно выливалось в пустые упрёки. Наверно, как и Биллу, боевому офицеру сложно было находиться в глубоком тылу, когда ведутся сражения за судьбу всей цивилизации.

Билл снял шлем и, чувствуя себя чересчур громоздким в скафандре, осторожно перемещался по узким коридорам, стараясь никого не задеть. По проекту пригодная для дыхания атмосфера должна была быть во всём объёме купола, а ещё там должны находиться оранжереи и гражданские объекты, но война внесла свои коррективы: приспособленными для жизни оказались лишь небольшие помещения, соединённые переходами между собой. Билл, истекая потом, оказался в своеобразном фойе, где нашёл нужную ему дверь. Кабинет полковника представлял из себя нагромождение оборудования и мебели – никто не думал даже, чтобы дать номерному астероиду имя, что уж говорить о том, чтобы создавать здесь хоть какую-то видимость уюта или порядка.

– Лодж, пришёл приказ о твоём срочном переводе на станцию «Вортекс», – лысый и вечно недовольный Вудвордс начал в лоб.

– Вы серьёзно, сэр? – удивился Билл.

– По-твоему, я похож на клоуна? – оскалился полковник. – Живо собирайся. В шесть за тобой прибывает пассажирский челнок.

– Да, сэр! – отчеканил Билл и направился в сторону жилого крыла купола.

Все семь минут пути до казарм его мучили противоречивые чувства и воспоминания. Именно на станции «Вортекс» находится тренировочная база триад – так называются суперсовременные корабли на ментальном управлении. Эта технология была позаимствована у одной древней цивилизации, космические корабли которой, по сути, являлись расой, наделённой интеллектом и способностью принимать решения. Кто-то когда-то придумал воспользоваться идеей и попробовать объединить разум биокорабля с человеческим, получив практически неуязвимую полуживую боевую машину.

Для интеграции лучше всего подходили люди, обладающие экстрасенсорными способностями. Их подключали к кораблю через имплантаты, встроенные в головной и спинной мозг. Со временем, правда, освоили бесконтактный способ интеграции, что позволило снизить травматичность среди будущих пилотов. Но оборотная сторона медали – и пилот, и корабль должны быть идеально друг с другом совместимы, что, увы, очень сильно всё усложняло. Приходилось формировать пары из пилота и ИскИна (фактически разум корабля не был искусственным интеллектом, а скорее разумом животного, но созданного в лабораториях, потому чаще всего его так и называли), закрепляя их ментальную связь.

Эта технология имела ещё один жирный минус: практически всегда разум корабля побеждал человеческий. Кто-то сдавался сразу, после первой интеграции с биокораблём, кто-то – спустя несколько месяцев. Слишком сильные нагрузки на мозг человека – многие даже не могли отключиться от интеллекта корабля, когда сеанс интеграции завершался. Тогда кому-то из учёных и пришла в голову мысль о двух пилотах, которые разделят бремя по слиянию с ИскИном. Таким образом, управлять биокораблём стали целых три разума – два человеческих и один искусственный. Этот проект назвали «Триада».

Сначала на него выделялось не так много средств – оно и понятно, несмотря на то, что интеграция теперь была безвредной для пилотов – имплантатов не нужно, выход из синхронизации совместный, – возникли новые сложности. Пара пилотов слишком тесно общались друг с другом и во время слияния, и после, поэтому должны были иметь высокую совместимость как по физическим, так и по психологическим параметрам. Первая проблема – найти двух человек, подходящих друг к другу. Вторая – научить их управлять биокораблём.