По старухе можно было сверять часы. Человек, сидевший на скамейке под тополем, покосился на циферблат. Одиннадцать тридцать. Она возвращается. Он неспешно шагнул к подъезду и принялся тыкать в какие-то кнопки. Она подошла следом и электронным ключом открыла замок. Он порывисто распахнул дверь, пропуская ее внутрь, а затем прошел сам. Завозился у лифта, будто поджидая кабину. А сам мысленно отсчитывал лестничные пролеты. Вот бабка поднялась на площадку с почтовыми ящиками. Достала счета за коммуналку и двинулась дальше. Он догнал ее между вторым и третьим этажом. Она даже приостановилась, дабы пропустить его или помочь найти нужную квартиру. Но он зашел ей чуть за спину и со всей силы дернул за ворот платья. Старуха плюхнулась вниз на ступеньки. Рассыпались покупки.

«Ничего страшного, — подумал нападавший. — Переломы, сотрясение мозга. Не смертельно! Зато теперь Настя Тарасова одинока и беззащитна. Пора приступать к осуществлению основной части плана».

Переговоры затянулись. Суетливая девочка-архитектор тыкала указкой в макет и что-то там лепетала о новых бизнес-процессах. Илья Семенович Легатов, смерив ее усталым взглядом, отвернулся к окну. А там синее бездонное небо сливалось со свежей зеленой травой. Где-то вдалеке по автотрассе сновали машины, а за шумной магистралью и еще одним таким же полем лентой, вилась речушка. Легатов помнил, как в когда-то детстве вместе с отцом и дядькой ездили туда рыбалить. Как все вмещались в старенький допотопный Урал? Отец и дядя Вася верхом на мотоцикле, а он и Дина в люльке.

«Сколько же нам тогда исполнилось? — внутренне улыбнулся он. — Лет шесть или семь».

И будто наяву увидел, как они, прижавшись друг к другу, сидели на маленьком низком сидении и крепко держались за гладкий металлический поручень коляски. Динка, обычно храбрая и бесшабашная, затихла дорогой и все шептала:

— Илька, Илька, мы точно не разобьемся?

— Молчи, дурында, — отмахнулся тогда Легатов. — Мой папа за рулем. А он знаешь какой здоровский водитель!

— Все равно страшно, — пролепетала она.

Илья, покосившись на перепуганное личико двоюродной сестры, велел:

— Не бойся. На тебе каска.

Старый видавший виды шлем болтался на Динкиной башке, как ведро. Голову особенно не уберегал, зато надежно прятал белые, как сметана, волосы, собранные в две косички и уложенные на затылке. Даже сейчас Легатов помнил, что такая прическа называлась «корзиночка».

«Сколько лет прошло? — мысленно осведомился он, хотя и так точно знал. Ничего не забыл и не собирался. — Шестьдесят годков, твою мать! Шестьдесят! А будто вчера вместе играли в песочнице, а потом лет в пятнадцать обжимались за сараем, боясь, что заметят взрослые. А потом…»

— Папа, — позвал его сын. Взрослый. Красивый. В синем костюме от Армани и с жестким взглядом голубых глаз. Вместе с коротким ежиком черных волос и стальной хваткой — взрывоопасный коктейль, делающий Егора Легатова неотразимым.

«От девок отбоя нет, — про себя поморщился Илья Семенович. — Вон и архитекторша даже мямлить перестала, во все глаза смотрит».

— Пап, — повторил Егор. — Что ты думаешь по поводу складов? Где расположим? Оставим наш вариант или согласимся с архитекторами?

— Ближе к производству, — лениво усмехнулся Легатов. — Желательно под одной крышей. Егор, ты же давал задание…Почему снова возвращаемся к этой теме?

— Мы хотели как лучше, — проблеяла архитектор.

Легатов отмахнулся, не желая объяснять, что вот эта самая фраза, всегда бесившая его, признак некомпетентности. А дураков Илья Семенович не любил и не терпел. Он перевел взгляд на сына, внутренне раздражаясь, что его оторвали от раздумий о Дине.

«Стараться забыть кого-то — значит все время о нем помнить, — пронеслась в голове цитата Ремарка. И снова увидел лицо Дины. Теперь уже взрослой девушки. Тонкая изысканная красота. Жаль, что досталась другому».

— Я хочу, чтобы проект полностью соответствовал нашему заданию, — устало вздохнул он и уже собрался сделать девице замечание, но пожалел. Перевел взгляд на ее начальника, красного и потного мужика, и пробурчал недовольно:

— У нас сроки. Я не позволю их сорвать…

Тот попытался что-то возразить, когда в кармане Легатова зазвонил сотовый.

«Не зря я о Диночке думал, — хмыкнул про себя старик. — Вот она и позвонила. Мысли материальны».

— Да, — сдержанно бросил в трубку и отошел к окну, всем своим видом показывая, что звонок очень важен.

Но абонент замешкался.

— Да, Дина, — обеспокоенно повторил он. Не в ее привычках молчать в трубку. Да и звонить ему тоже. По пальцам одной руки можно пересчитать ее звонки.

— Дядя Илья, — хрипло произнес похожий на Динкин голос. Но другой, совершенно другой. — Это Оля Тарасова. На маму напали в подъезде. Сейчас в больнице.

— Что? — рыкнул Легатов. — Она жива?

— Да, — пробормотала Ольга, — жива, только переломы обеих ног и одной руки. И сотрясение мозга средней тяжести. Она просит, чтобы вы срочно приехали. Сможете?

— Конечно, — пробурчал он. — Сейчас буду. Ольга, пришли мне эсэмэской свой номер телефона. Я сейчас на уши полицию и всех врачей поставлю. Тебе позвонят. Важно, чтобы ты была на связи. И еще. Денег никому не плати. Я сам.

Бросив трубку на стол, повернулся к собравшимся.

— Давайте перенесем переговоры на завтра…

— Но как же так? — вступился главный архитектор. — Вы же завтра в Германию уезжаете, — и, поймав злой взгляд Легатова, осекся, — мне ведь Егор Ильич объяснил.

— Поездка откладывается на неопределенный срок, — поморщился Илья и, глянув на сына, заметил: — Дина в больнице, мне нужно к ней.

— Я с тобой, — кивнул сын и, напялив дежурную улыбку, повернулся к архитекторам. — Встретимся завтра. У нас семейные проблемы.

— На сестру в подъезде напали, — нехотя бросил Легатов и стремительно вышел из переговорной.

— Сестра, — пробурчал себе под нос архитектор, спускаясь в лифте. — Похоже, нас продинамили, Маруська. Даже твоя красота не помогла.

— А мы на нее и не рассчитывали, — хмыкнула девушка. — А почему продинамили, дядя Игорь?

— У Аллигатора нет никакой сестры, — отмахнулся он и попытался объяснить племяннице. — У меня досье на всю крокодилью ферму. Он единственный ребенок у своих родителей. Женат на сестре бывшего криминального авторитета. Усыновил ее ребенка. Кажется, почти сразу, как тот родился. Своих детей нет.

— Не повезло, — прошептала Маруся. — А мужик, видать, по молодости был красавцем. Хотя сын красивее.

— Молодой Кайман? — усмехнулся шеф и по совместительству родной брат матери. — Даже не думай и не смотри в его сторону. Это я тебя по-родственному предупреждаю. Он к бабам плохо относится. Из-за неземной красоты считает, что может менять их как перчатки и вытирать об них ноги.