Ирина Куничкина

Впервые

Глава 1

«Никто не помнит свой первый день. День, когда появился на свет. Зато все окружающие помнят это событие и охотно делятся своими воспоминаниями. И вот тебе уже кажется, что это ты сам помнишь, как получил первый шлепок по заднице, как первый раз прокричал своё «У-а-а-а!», как впервые был связан по рукам и ногам, как впервые припал к женской груди и высосал первую каплю материнского молока. И с каждым годом укрепляется уверенность в том, что это именно твои воспоминания.

«Да отвали ты, надоел!» Сколько раз мы слышали и говорили эту фразу, ставшую уже обыденной, но всякий раз вспоминаем тот первый раз, когда она болью отозвалась в сердце.»

Сидя за письменным столом Сергей пытался написать эссе на заданную тему, но мысли путались, пальцы бессмысленно скользили по клавиатуре, пытаясь набрать хоть какой-нибудь мало-мальски связный текст. А в голове гулом отдаётся это обидное «Да отвали ты, надоел!».

Он отвалил, как она и попросила. Отвалил насовсем. Только время, проведенное вместе не перечеркнёшь. Было же! Было! И первое признание, и первый поцелуй, и первый секс, и желание быть всегда вместе — строили планы на будущее — куда всё это ушло? И насовсем ушло, или это просто пауза, вызванная гормональным всплеском? Сергей понимал, что надо продолжать жить, заводить новые отношения, но вдруг она решит вернуться? Что делать? Поверить, что всё кончено? Но ведь это не правда. Есть в душе какая-то крупица, которая не даёт забыть, заставляет сравнивать новое с тем, что уже было, и не всегда в пользу нового.

Сергей вздохнул, закрыл ноутбук с так и не написанным текстом и посмотрел в окно. Солнце ярко сияло, слепило глаза, звало на прогулку за новой порцией витаминов и эмоций. «Ну, гулять, так гулять,» — решил Сергей, сунул в карман смартфон и вышел на улицу.

Тёплый ветер приятно щекотал лицо, растрепывал волосы в только ему понятной хаотичности и, казалось, старался избавить от грустных дум. Впервые за несколько дней Сергей улыбнулся и тут же получил мячом по затылку.

— Эй, ты чего тут стоишь? Не видишь, я пасую!

Сергей оглянулся и с удивлением посмотрел на это взлохмаченное полутораметровое чудо. Мода унисекс не позволила определить сразу пол этого существа, хотя бантик в волосах, собранных в хвост на затылке, указывали на то, что это скорее девушка. Или девчонка.

— Эй, мяч отдай!

Сергей удивился, обнаружив, что мяч каким-то образом оказался у него в руках. Ну просто волшебство какое-то. Он протянул мяч, но, увидев, что от него ждут совсем другого действия, сделал лёгкий пас, прямиком в руки девчонки. Она схватила мяч, буркнула: «Я — Жека», и снова бросила в сторону Сергея.

Он не стал ловить мяч, отвернулся и пошел по дорожке навстречу солнцу. — «Жека. Же-ка. Ж-ж-жека» — вертелось у него в голове.

* * *

Утро началось со звона разбитого стекла и крика: «Эй, мяч отдай!» С трудом разлепив глаза, Сергей увидел запутавшийся в шторах мяч. Стекло разбито вдребезги, пол усеян осколками, в лёгкой тюлевой шторе дыра, рукопись разлетелась по комнате, а Сергей улыбался. «Жека. Же-ка. Ж-ж-жека» — пронеслось у него в голове.

А потом она позвонила в дверь, без спроса ворвалась в квартиру.

— У тебя веник есть?

— Есть.

— На кухне под раковиной?

— Да.

— Какой же ты предсказуемый!

Она ловко справилась с осколками, устранила погром, устроенный мячом на столе, сложив стопкой листочки.

— Хорошо, что страницы пронумеровал, а то бы кирдык работе…

— Жека, кофе хочешь?

— Не-а, я кофе не пью.

— Я тоже.

— А зачем предлагаешь?

— Так вроде бы принято гостю кофе предлагать.

— Ого! Я уже гость?

Сергей замялся. И правда, как назвать ту, что сначала устроила погром, потом ворвалась в квартиру, убрала и… Да, а что дальше? Сергею не хотелось, чтобы она уходила, но пока он придумывал повод, Жека выскочила в подъезд и влетела в распахнувшуюся дверь лифта. С удивлением Сергей смотрел на загорающиеся лампочки, лифт пошел вверх, дошел до последнего этажа и тут же двинулся вниз. …Три…два… один. Дверцы распахнулись. Улыбающаяся Женька, в обнимку с мячом, выпорхнула из лифта.

— Ждёшь?

— Жду.

— Ну пошли твой кофе пить.

И снова без приглашения вошла в квартиру. Пока Сергей размышлял, она быстренько нашла всё что надо, поставила чайник на плиту с замечанием «Надо электрический купить — быстрее закипает», распахнула холодильник, бегло осмотрела нехитрый холостяцкий набор, вытащила сыр, колбасу, сгущёнку.

— Хлеба нет?

— Нет.

— Ну ладно, будем блокадные бутерброды есть.

Сергей сразу вспомнил старый анекдот «В блокаду хлеба не было, поэтому масло прямо на колбасу намазывали». Но откуда об этом знала эта пигалица?

Кофе в доме не нашлось, зато был хороший чай, настоящий, не из пакетиков. Они пили чай, жевали сыр с колбасой, или колбасу с сыром, болтали о каких-то пустяках. Жеке табуретка была несколько высоковата, и она болтала ногами в воздухе, временами задевая ножку стола. Это тихое постукивание было таким уютным, что Сергею показалось, будто она была здесь всегда.

— Ой, а ты на работу не опоздаешь?

— Я на удалёнке.

— А я опоздаю. Мне сегодня к первому уроку.

Сергея как будто водой окатили. Он представил, что бы о нём подумали, увидев ранним утром у него в квартире малолетку. Интересно, а что подумают её родители. Вообще, как порядочный человек он готов и жениться, если заставят, но как-то не хотелось начинать отношения вот с такого недоразумения. А то, что Женька — одно большое недоразумение, ему ещё не раз пришлось убедиться.

* * *

Прошло полгода. Жека периодически появлялась в жизни Сергея, и всё время с мячом. Этот круглый, слегка облезший волейбольный мяч, казался неотделимой частью самой Женьки. За это время они часто разговаривали, и Сергей поражался неординарной эрудиции этой девчонки. Казалось, она знала всё, но это «всё» подавалось через призму собственного видения предмета. С лёгкой снисходительной улыбкой, или смешно наморщив лоб, что являлось высшей степенью сосредоточенности, Женька была способна рассуждать о таких вещах, которые Сергея, человека с двумя высшими, порой ставили в тупик.

— О чем ты пишешь?

— Эссе о нематериальной сущности вещества.

— А это кому-то интересно?

Сергей задумался. Действительно, а кому интересно всё это материальное-нематериальное, когда сущность такова, что…

— Эй, лови мяч!

И снова удар обрывает его размышления. Интересно, как она проделывает этот финт, что