Было 6.22 утра, предвещавшего чудесный сентябрьский день. Свернувшись калачиком под легким одеялом, Кира Мартин еще крепко спала в своей квартире в Канзас-Сити, штат Миссури. Разведенной, бездетной двадцатисемилетней трудолюбивой помощнице федерального прокурора Западного округа Канзаса снился часто повторявшийся сон, переносивший ее почти на пять лет назад, к любовному свиданию у изумительного водопада Хавасу с Дэвидом Яззи, который мог бы стать ее любовником.

Ледяная вода хлестала их по плечам, но Кира этого не замечала. Стоило Дэвиду прижаться ртом к ее губам, и она, постанывая от удовольствия и нарастающего возбуждения, почувствовала, как тает ее сопротивление. Если они не остановятся, то она вот-вот нарушит данную себе клятву сохранить девственность до дня свадьбы.

— Дэвид… не надо, — запротестовала Кира, когда он отодвинулся и посмотрел на нее со страстью в прекрасных глазах.

Его сильные и красивые пальцы с обезоруживавшей дерзостью задержались на застежке ее купальника.

— Почему же «не надо», — вполне резонно спросил он, — если мы оба так этого хотим?

Теряя голову, она чувствовала, что не в состоянии сопротивляться желанию, нахлынувшему на нее, когда Дэвид крепко прижался к ней.

Расстегнув лифчик купальника, он бросил его в бурлившую на уровне их щиколоток воду. Из-за прохладной погоды на водопадах в этот час, кроме них, не было ни души. Но идиллия не могла длиться долго. В любой момент в этом отдаленном, но прекрасном ответвлении Большого Каньона Аризоны могли появиться туристы.

— Пожалуйста, — умоляюще произнесла Кира, — здесь небезопасно. Несмотря на погоду, кто-нибудь может увидеть нас!

Упорствуя в своем желании добиться ее, Дэвид покрывал ее тело поцелуями.

— Не беспокойся, — заверил он. — Никто не будет глазеть на твою прекрасную грудь. Я прикрою ее руками и ртом…

Внезапно рядом с кроватью зазвенел телефон, развеяв сновидение. Ошеломленная, ничего не соображая, Кира схватила трубку.

— Да? — пробормотала она, протирая глаза.

— Кира, это я, — сообщил скрипучий баритон. — Я разбудил тебя, дочь?

Большой Джим Фрейкс, более двадцати лет занимавший пост главного прокурора округа Коконино, штат Аризона, был вдовцом. Он один растил Киру с тех пор, как ей исполнилось одиннадцать лет. Большой Джим по-прежнему следил за дочерью, но обычно он звонил ближе к ужину. Что-то случилось, подумала она. Уже собираясь успокоить его, что все равно через несколько минут прозвенел бы будильник, она вспомнила: сегодня же суббота.

— Да, — произнесла она, удобнее устраиваясь на подушках. — Но мне все равно пора вставать. В чем дело, пап?

Возникла секундная пауза, что было нехарактерно для отца.

— Честно говоря, — произнес он с сожалением, — мне требуется помощь.

В шестьдесят четыре года, учитывая кое-какие проблемы с сердцем, Большой Джим готов был уйти на покой и в последнее время все чаще настаивал на том, чтобы Кира вернулась во Флагстафф. Он хотел, чтобы она начала работать с ним, а затем выставила свою кандидатуру на выборах, когда истечет срок его полномочий. У Большого Джима был способный и симпатичный помощник средних лет — Том Ханраган, — который вот уже почти восемь лет только и ждал возможности занять эту должность. Однако отцу Киры было известно, что она не жаждет работать совместно с Томом. Она говорила ему об этом как минимум раз шесть. Другой причины, удерживающей ее от возвращения в город, где она выросла, они старались вообще не касаться. Любое упоминание о Дэвиде и о том, что ему принадлежит ранчо неподалеку от Флагстаффа с роскошным домом из камня и кедра в окружении желтых сосен, бередило слишком много ран.

— Пап, у тебя проблемы по работе? — непринужденно спросила она. — Или это что-то более личное?

И вновь уловила легкое колебание.

— Наверное, и то и другое, — наконец признался он. — Дело в том, что мне предстоит обвинять в убийстве Пола Наминга. А я…

Кира ахнула.

— Неужели еще одна трагедия в семье Наминга? Не могу поверить, что Пол способен на такое преступление.

Фельдшер из индейского племени хопи, который жил и работал во Флагстаффе, Пол Наминга был хорошо известен и любим местными жителями как английского, так и индейского происхождения. Тем не менее у его семьи была непростая судьба. Пять лет назад несколько туповатый и охочий до выпивки старший брат Пола Ленард был осужден за непреднамеренное убийство, угон автомобиля и вождение в нетрезвом виде. Как раз во время того суда и познакомились второкурсница юридического факультета Кира и Дэвид Яззи, первый коренной американец среди сотрудников Большого Джима.

Поскольку преступления произошли за пределами резервации, дело было передано в государственный, а не федеральный суд. Несмотря на неистовое и несколько сбивчивое отрицание Ленардом своей вины, улики указывали на него. Пьяный, он ехал в пикапе Дейла Каргилла, о пропаже которого тот заявил незадолго до происшествия. Пикап врезался в старенький седан, в результате чего оба пассажира седана, мужчина и женщина лет за шестьдесят, погибли.

Кира, свободная все лето, вызвалась помочь в расследовании, которое, несмотря на трагические последствия, не казалось сложным. Однако постепенно и у нее, и у Дэвида стали возникать сомнения в виновности Ленарда Наминга. Сохраняя лояльность по отношению к Большому Джиму, они сделали все возможное, чтобы проверить свои догадки.

Их попытки не увенчались успехом. Ленарда все-таки осудили и отправили в федеральную тюрьму. А несколько дней спустя Дэвид ушел от Большого Джима, оставив и Киру. Сердце ее было разбито, кажется, навсегда. Она запустила учебу, тяжело переживая разрыв с Дэвидом.

А потом отец рассказал ей о своей роли в исчезновении Дэвида. Со стыдом он признался, что подкупил его десятью тысячами долларов: Большой Джим попросил Дэвида бросить Киру — ради ее же блага. Он оправдывал свой поступок тем, что хотел, чтобы она закончила юридический факультет и сделала карьеру адвоката вместо того, чтобы бросить учебу, выйти замуж и нарожать детей Дэвиду Яззи.

Сначала Кира отказывалась верить отцу. Говорила, что он лжет, что Дэвид никогда не опустился бы до такого. Она начала сомневаться только после того, как он показал ей запись в своей чековой книжке, подтверждающую, что выписанный чек возвращен не был. Проговорив сквозь рыдания, что она не бросила бы учебу, если бы вышла за Дэвида, Кира на несколько месяцев перестала разговаривать с отцом.

Она стала догадываться, что, несмотря на явное внешнее расположение Большого Джима к Дэвиду и часто демонстрируемое восхищение смекалкой и твердостью характера молодого помощника прокурора, истинной причиной попытки разлучить их послужило то, что Дэвид был наполовину индейцем. Она была в ярости на обоих — на Дэвида за то, что тот предал ее, на отца — за его предрассудки.