Дровосек, пощади это древо!

Не тронь ни одной его ветви!

Оно в юности кров мне давало,

Теперь я защитить его должен.

Джордж Поуп Моррис

Была суббота, и часы на городской ратуше пробили половину первого. Люди торопливо проходили мимо магазина, они были слишком заняты мыслями об обеде, чтобы глазеть, как обычно, на радиоприемники, телевизоры и прочую аппаратуру, выставленную в витрине.

Элиза вынула из-под прилавка свою сумочку и открыла дверь в офис, находившийся в задней части магазина. Ее босс, Фил Поллард, сидел за столом и проверял накладные на полученные товары. Он взглянул на нее, его круглое розовое мальчишеское лицо с гладкими щеками расплылось в милой улыбке.

— Идешь домой?

Элиза кивнула, думая о том, что он выглядит моложе своего возраста, несмотря на раздавшуюся фигуру, и знала, поскольку это касалось ее — она работала у него продавщицей неполный день, — что он старается использовать это преимущество. Он никогда не оставлял надежды, что сможет убедить ее выйти за него замуж.

— Хорошо, тогда до понедельника. Желаю приятно провести выходные. Займешься чем-нибудь особенным?

Тон его был легким, но оттенок горечи не ускользнул от внимания Элизы. Однажды полушутливо он сказал ей, что постоянно боится того, что как-нибудь она придет в магазин, а на пальце у нее будет обручальное кольцо. Но Элиза знала, что шансы на это так же малы, как и на то, что однажды на экваторе разразится снежная буря. В ответ на его вопрос она покачала головой.

— Просто буду лениться — конечно, после того, как сделаю внушение своим домашним и заставлю братца и папу прибрать в доме.

— Что ж… — Фил мысленно уже вернулся к работе. — Если тебе станет совсем скучно, позвони мне. Мы могли бы поехать покататься на машине. — Он с надеждой улыбнулся, как будто думал, что на этот раз она действительно воспользуется его приглашением.

Элиза закрыла за собой дверь в магазин, резко оборвав перезвон колокольчика, висевшего при входе. Несколько мгновений помедлила, чтобы с гордостью оглядеть витрину, которую сама оформляла, почти с отвращением стараясь не смотреть на собственное отражение, которое таращилось на нее из толстого стекла. Она носила совсем простую одежду, а ее волосы длиной до плеч были неопределенного, какого-то безликого светлого цвета. Она очень мало внимания уделяла своей внешности. «Мне не для кого особенно наряжаться», — обычно говорила она себе, когда время от времени в ней прорывалось чувство неудовольствия. Она закрыла свое сердце, заперла и повесила огромный амбарный замок, чтобы не ощущать проходившего мимо времени и неприятного чувства, начинавшего глодать ее каждый раз, когда она видела девушек на пять или шесть лет моложе себя, которые уже обзавелись мужьями и первыми детьми.

Глядя сквозь свое отражение в глубь витрины, она позволила глазам остановиться на стереоприемнике, который давно мечтала купить. «Вот если бы только, — думала она, отворачиваясь от витрины, чтобы продолжить свой путь к автобусной остановке, — я смогла уговорить папу разрешить мне поставить его в гостиной». Она уже несколько месяцев пыталась заставить его изменить свое решение, но он был непоколебим. Пока она ждала в очереди и отсчитывала деньги на проезд, в ее ушах так и звучал голос отца: «Дорогая, об этом не может быть и речи. Ты же знаешь, как много мне приходится работать дома — я ведь проверяю домашние задания учеников, готовлюсь к лекциям. Я бы не выдержал такого шума». Овдовев, он лишился всех радостей жизни, кроме работы в колледже и сада.

Элиза направилась по дорожке к дому, на ходу вынимая из сумочки ключ и проходя мимо машины брата, которая, как всегда, стояла перед гаражом. Она отперла дверь, надеясь, что кто-нибудь из ее мужчин накрыл на стол.

Вешая пальто, она вполуха прислушивалась к возбужденным голосам, доносившимся из гостиной. В этом не было ничего необычного, потому что отец часто спорил с братом. Потом она прислушалась повнимательнее, различив еще один, третий мужской голос — приятный, уверенный, — и говорил он так запросто и легко, как будто находился среди старых друзей.

— Элиза! — услышала она крик брата и нервно поправила волосы, открывая дверь в гостиную. Три пары глаз устремились на нее — отца, брата и незнакомого ей человека.

Он был высоким, с правильными чертами лица, его глубоко посаженные проницательные голубые глаза, которые сейчас были теплыми и улыбчивыми, все же ясно говорили, что лучше не становиться их владельцу поперек дороги. Манеры у него были вальяжные, и он смотрел на девушку так, будто знал ее с детства.

— Привет, Элиза, — сказал он. — Помнишь меня?

Она пристально вгляделась в его лицо, пытаясь определить знакомые черты, пошарила в недоумении по самым темным закоулкам памяти и наконец наткнулась на ответ.

— Вы… вы не Лестер Кингс?

— Он самый, — ответил за него брат. — Ты что-то не сразу его признала.

— Ей это вполне простительно, Роланд, — сказал отец. — Ведь прошло уже, дайте-ка вспомнить… семнадцать лет с тех пор, как они виделись в последний раз. Как будто так, да, Лестер?

— Совершенно верно, мистер Леннан. Ей тогда было… э-э-э… девять лет. — Он приподнял брови. — Верно, Элиза?

— Да. А вы с Роландом были тогда для меня «стариками» в свои семнадцать!

Лестер засмеялся и пошел ей навстречу.

— Давай пожмем друг другу руки по этому поводу. — Она вложила свои пальцы в его ладонь. — Счастливое воссоединение, — провозгласил он и притянул ее к себе. — Можно? На правах старой дружбы?

Она залилась румянцем и подставила ему щеку. Лестер нахмурился, притворяясь обиженным:

— Как? Меня, кажется, собираются надуть? Подсунуть мне кое-что второго сорта?

Роланд засмеялся:

— Лестер, она же просто разыгрывает из себя твою маленькую сестренку.

— Да? В таком случае, думаю, мне остается только играть роль старшего брата и удовольствоваться этим. — Его губы прикоснулись к ее щеке.

— Она изменилась, Лестер? — поинтересовался мистер Леннан.

Лестер пробежал глазами по ее лицу, заметив, что красиво очерченные брови сошлись на переносице от смущения, полные губы искажает затаившаяся в уголках рта гримаска неудовольствия, а в глубине серо-голубых глаз скрыт намек на глубокую тоску.

— Не узнать, — ответил он. — Если бы я встретил ее на улице, прошел бы мимо.

Элиза вырвала у него свою руку. Хотя он смягчил эти слова добродушной улыбкой, она поняла, что явно не проходит по его требованиям. Ее за эти несколько секунд успели оценить и в результате поставили «неудовлетворительно».

Она заставила себя улыбнуться в ответ.