Тимофей Грехов

Ярар II. Выбранный путь

Глава 1

— Ярар, он твой дед! Неужели ты дашь ему умереть? — возмущенно спросил меня Талий.

— Троюродный! И, тем более, он жлоб каких ещё поискать нужно. Я назвал ему свою цену! Он не согласен и это его дело, — ответил я.

— Сын, ты не прав, — влезла в разговор Эмери. — Серек Де Тьер хороший человек. И если есть возможность помочь ему бесплатно, то почему бы и нет?

— Следуя твоей логике, мама, я также могу сказать и про себя. Я хороший человек, так почему бы мне не помочь? Бесплатно! Я хочу, чтобы он отдал мне металлургический завод. Он всё равно приносит ему одни убытки! Этому старому пердуну просто претит платить!

— Разговорчики, юноша! — строгим тоном сказал Талий. — Прояви уважение! Серек воевал и не раз защищал честь рода. Не тебе его обзывать!

— Да Стихия с ним! Пусть хоть планету спасает. Но если хочет стать молодым, то пусть несёт дарственную на завод! И если вы начнёте давить, я и сегодняшних гостей не стану лечить!

А всё началось с того, что члены Совета, удостоверившись, что мой дар действительно возвращает молодость, и нет никаких пагубных последствий, разослали письма по всем своим знакомым и друзьям. А они разослали своим, и не прошло и месяца, как моё имя, а вернее род Тьер, узнали во всем мире. И Талия стали донимать со всех сторон.

Ему писали абсолютно все! Даже царь Подгорного царства отметился, и прислал своего представителя. Правда не затем, чтобы подготовить место для прибытия своего государя, а для того чтобы доставить меня к нему.

Гном, имея невысокий рост, оказался напыщенной личностью с очень раздутым самомнением. Он не просил, а требовал! Талий уже собирался того поджарить, но вмешалась мама. Она запустила коротышку за крепостную стену, прямо в реку. И в тот же день через купцов Подгорному царю было отправлено сообщение о том, что он может забыть о молодости, и за это может сказать спасибо своему послу.

Через неделю Талию прислали статую, отлитую из золота, очень похожую на того посла. И внизу была надпись: «Посол очень раскаивается».

Наверное, только младшие не поняли, что статуя была не совсем статуей. Родители сильно разгневались за такой подарок и отослали её назад царю. Вместе с ней отправили черный листок бумаги. На языке дипломатии это значило, что переговоров не будет. Ведь на черной бумаге чернила не будут видны. То есть, договора не будет.

Такой вот метафорический способ общения.

Думая, что разговор с родителями закончился, я стал подниматься. Но меня остановила Эмери.

— Хорошо, Ярар. Давай договариваться. Что ты хочешь за услугу Сереку?

— Ты знаешь, мама, чего я хочу. Мне уже одиннадцать. И вам известно, что в Балакина строиться мой город…

— Ещё слишком рано! — перебил меня Талий.

— Отец, прошло всего три месяца, как я принял первого пациента. Скажи, ты после этого хоть раз отдыхал?

— Не начинай! Думаешь я не понял почему ты отказался принимать клиентов в новой клинике? Самым умным себя считаешь? Нет, сын! Все уловки, которые ты используешь, мы знаем наперед.

— Твой отец прав, — поддержала мужа Эмери. — Ты рос на наших глазах, и твоя хитрость не осталась не замеченной.

Было немного обидно, что они так быстро и легко меня просчитали. Хотя кого я обманываю? Магистрами магии не могли стать глупые люди.

— Вот скажите мне, есть ли разница попаду я в свой город сейчас или через два года? — спросил я.

— Сын, — обратила на себя внимание мать, — мы с отцом всё-таки рассчитывали, что ты останешься при Тимофее и будешь ему помогать. Также, как у отца есть Михаил и Григорий, так и ты был бы при брате.

— Мама! А вы что умирать собрались?

Этот вопрос её обескуражил.

— Что ты такое говоришь, Ярар? Нет, конечно!

— Тогда может тебе стоить напомнить сколько живут маги, а тем более магистры? — и не дав себя перебить, продолжил: — Минимум триста лет! И вы хотите, чтобы я ещё двести пятьдесят лет жил с вами?

— Но не в одиннадцать же лет съезжать! — возмутилась мать.

— И мы опять возвращаемся к вопросу о разнице в два года. Если дело в деньгах, то вы и так будет получать налоги.

— При чём здесь деньги? — стукнув по столу кулаком, закричал Талий.

— Да ты что? Серьёзно? Может тогда прекратишь взымать пятнадцать процентов налога с меня?

Эмери с укором посмотрела на мужа. Характер наших взаимоотношений ей был не по душе. Как-то раз Инесса с Яриной стали свидетелями ссоры родителей по этому поводу и потом всё пересказали мне.

— Все должны платить налоги! — откинулся на кресло Талий.

— Согласен на пять процент…

Я не успел договорить, потому что был перебит Эмери.

— Прекрати. Это разговор в никуда! По налогу вы уже пришли к соглашению. И сейчас мы не будем его обсуждать, — сузив глаза она посмотрела Талия. — Мы собрались из-за Серека.

— Я назвал свои условия, — сказал я. — Дед… Простите. Вернее, троюродный дед, которого я увидел первый раз, когда все узнали про мой дар, Пойдёт на общих основаниях. Завод стоит дешевле, чем сумма, которую ему придётся оплатить вам и мне.

— Хорошо, Ярар, мы тебя услышали, — встав из-за стола сказал Талий. — Предлагаю с делами закончить и пройти на обед.

— Согласен, — с улыбкой сказал я. — Если устанешь от него, отправляй его ко мне. Я сам попробую с ним договориться.

Если кто-то удивился такому переходу, что мы чуть ли не от ссоры, перешли к нормальному семейному диалогу, то всё объяснялось просто. Оказывается, мои родители не афишировали, что стали магистрами. А ведь это ставило их на другой политический уровень. К тому же, как вы думаете, откуда в роду Тьер узнали про черный пергамент?

Всё началось, когда я вернулся домой, и со мной из столицы прибыл глава ГРУ князь Николай Орлов. Ему ничего не стоило сопоставить взлёт Эмери на борт воздушного судна с её магическими силами. Примерно таким же образом он узнал и про Талия. Мне не известно о чём он разговаривал с родителями, но несколько раз я слышал, как те кричали друг на друга. Тем удивительнее было, что Орлов уезжал одаренный моими родителями. И прощались они, как хорошие друзья. Но тогда мне было некогда думать об этом.

Я вспомнил про Орлова, когда к нам прибыл