Я стояла у мойки и с тоской глядела на сырую курицу,присланную в Россию французскими умельцами-фермерами. Всем-то она хороша – ибеленькая, и толстенькая, и складненькая. Плохо одно – совершенно не знаю, чтос ней делать. Вчера вечером домашние категорично заявили: «Отварного цыпленкабольше не хотим». Наша кухарка может приготовить из бройлера великое множествовкуснейших вещей: сациви, заливное, чахохбили… Я же знаю данные блюда только навкус, но понятия не имею, что и в какой последовательности в них кладут. Ивообще не умею и не люблю готовить, апофеоз моих кулинарных возможностей –яичница с луком. Но Катя попросила короткий отпуск, чтобы съездить к младшейсестре на свадьбу, а домработница Ирка, раньше с успехом заменявшая Катерину,свалилась на следующий день с гриппом. Ну не нанимать же на короткий срокприходящую прислугу? Тем более что никто из домашних терпеть не можетнезнакомых людей. На семейном совете решили: бороться с трудностями бытасамостоятельно.

Сын Аркадий пообещал привозить в дом все необходимыепродукты, невестка Ольга решительно взялась за пылесос, дочка Маша железнонамеревалась мыть посуду… В доме еще безобразничают двое близнецов – Аня иВаня, и их няня Серафима Ивановна, вздохнув, сказала: «Ладно, буду стирать навсех». Готовить не хотел никто, и эта участь выпала, понятно, на мою долю.

Есть женщины, творящие у плиты вдохновенно. Я не из ихчисла. Вид поднимающегося дрожжевого теста вызывает у меня чувство ужаса, акотлеты раньше всегда покупала готовые, по шесть копеек, «Полтавские». Иничего, все ели и даже облизывали тарелки. Теперь же, стоило толькоразбогатеть… Впрочем, лучше объясню все по порядку.

Несколько лет назад еще в той, советской жизни моя лучшаяподруга Наташка ухитрилась выскочить замуж за француза. Как в сказках,оказалось, что избранник знатен и чудовищно богат. Наташку следовало теперьвеличать баронесса Макмайер.

Долгие годы до этого мы жили вместе с ней в моейдвухкомнатной «распашонке» в спальном районе Москвы. Работали на богом забытойкафедре иностранных языков малопопулярного технического вуза. Только япреподавала французский, а Наташка трудилась лаборанткой. На круг у насвыходило с ней около двухсот рублей в месяц. Ртов же в семье много – сынАркашка, кошка Маркиза, белая крыса Фима и хомяк Фома. Последний приводил нас сНаташкой в настоящий ужас. Есть он хотел постоянно и, если обнаруживал пустуюкормушку, в негодовании тряс клетку, издавая звуки, на которые и голодныйкрокодил не сподобится. В особенности такое поведение «радовало» по ночам, поэтомубольшое значение придавалось тому, чтобы подать Фоме сытный, сверхкалорийныйужин. Одна из наших знакомых однажды была просто шокирована разыгравшейся на ееглазах сценой: пятилетняя Маша тянется к куску сыра.

– Положи сейчас же! – кричит Наташка. – Этодля Фомы.

Естественно, чтобы накормить такую компанию, я постояннодумала о заработках. С утра до ночи носилась по частным урокам, сшибая рубли икопейки. Дети быстро росли, одежда на них просто горела, и мы с Наташкой давноперестали носить юбки. Под брюки можно надеть и заштопанные колготки.

Наташкино замужество разом все в нашей жизни переменило.Естественно, семья получила приглашение приехать в Париж. На следующий деньпосле нашего прибытия Жана Макмайера, супруга Натальи, убили. Никаких родственников,кроме жены, у несчастного не было, и Наташка стала обладательницей трехэтажногодома в предместье Парижа, огромного счета в банке, хорошо налаженного,прибыльного бизнеса и уникальной коллекции живописи, собирать которую начал ещедедушка Макмайер. Из нищих, считающих копейки женщин мы разом превратились всупербогатых людей. Выстроили себе двухэтажный дом в подмосковном поселкеЛожкино и стали жить на две страны. Удивительное чувство уверенности наполняеттеперь наши души. Капиталы размещены во Франции, и мы не боимся российскихэкономических кризисов. Как жена, Наталья сразу же получила французскоегражданство, мне же пришлось с этим три года подождать. Зато теперь у каждого всемье по два паспорта – красный российский и синий – французский.

Богатство позволило заниматься тем, чем хочется. Аркадийзакончил юридический факультет и стал адвокатом. Его жена Оля, имеющая домакличку Зайчик, штурмует французский, английский и арабский в институтеиностранных языков. Для Маши нашли великолепный колледж. А у Наташки неожиданнооткрылся самый настоящий талант. Она стала сочинять любовные романы. Причем,описывая московскую действительность, создает свои «шедевры» на французскомязыке. По непонятным для меня причинам, парижанки расхватывают ее «рукоделие»,как горячие пирожки, и подруга стала зарабатывать такие деньжищи, что у меняпросто появился комплекс неполноценности. Потому что я ничего не делаю. Развеможно назвать работой четыре учебных часа в неделю с милыми приятными дамами,директорами книжных магазинов? Это же просто отдых, да и ухожу я от нихнагруженная новинками детективов. Жизнь моя прекрасна, и портит ее толькопрехорошенькая курица, беззащитно выставившая упитанные ножки.

Где-то в библиотеке валялась кулинарная книга!

Я поднялась на второй этаж и порылась на полках. Ага, вотона! «Кулинария для всех. Тысяча рецептов блюд быстрого приготовления».

Я притащила драгоценный том на кухню и принялась в упоениилистать страницы. Кто бы мог подумать: сто пятьдесят рецептов из птичьего мяса!Ну-ка поглядим «Фаршированное счастье». Я в ужасе уставилась в текст. Времяприготовления – два часа! Ничего себе советы! «Снимите с курицы целиком кожу,не повредив ее». Это уж слишком! Даже под страхом смертной казни не сотворютакое. А вот другой рецептик: «Белый соус следует методично растирать напротяжении получаса, потом процедить во избежание комков и кипятить намедленном огне двадцать минут, постоянно помешивая». С ума сойти! Нет, уж лучшепозвоню Лиде. Есть у меня одна ненормальная подруга, проводящая всю жизнь накухне. Может, посоветует что-нибудь попроще.

У Артамоновых никто долго не брал трубку. Наконецпрошелестел тихий голос:

– Алло.

– Можно Лиду? – попросила я. Кто это подошел ктелефону? Родственники, что ли, приехали?

– Слушаю, – безжизненно ответила моя подруга.

– Лидуся? – удивилась я. – Что случилось,заболела?