Убаюкиваемый мягким покачиванием «шестисотого» «мерса»,Толстый подремывал на заднем сиденье. Рустам, его телохранитель, вполголосарассказывал шоферу похабный анекдот, и тот смеялся — тоже тихонько, чтобы непотревожить хозяина.

День выдался удачный, до виллы оставалось минут пятнадцатьпо хорошей дороге, а там его ждали необъятная джакузи и заводные сестрички Сашаи Даша, непревзойденные мастерицы тайского массажа... В общем, все в кайф.

Вдруг машину тряхнуло, подбросило, повело по дороге юзом иразвернуло поперек шоссе. Шофер, матерясь, крутил баранку.

Наконец ему удалось справиться с управлением, и «мерседес»остановился.

— Что за дела?! — рявкнул Толстый, приподнимаясьна сиденье. — Ты что, водяры нажрался? Ты понимаешь, блин, мразь поганая,кого возишь? Я тебя в выгребной яме похороню!

Шофер, бледный как полотно, обернулся к боссу и началоправдываться:

— Колесо проколол. Колючка на дороге брошена, неувидел. Хорошо, с управлением справился. Не виноват я, шеф! Слава те, что дорогапустая, на встречной полосе никого не было!

В этот поздний ночной час на шоссе действительно не было ниодной машины.

Точнее, одна все-таки была: метрах в двадцати отразвернувшегося поперек трассы «мерседеса» стоял темный автомобиль спогашенными фарами.

Почувствовав неладное. Толстый вытащил из кобуры пижонскую«беретту», щелкнул предохранителем и сказал Рустаму:

— Ну-ка, разберись, кто там с нами поиграть решил.

Рустам кивнул, вытащил из-под сиденья бронежилет,неторопливо надел его, приготовил к бою короткий десантный автомат, открылдверцу и неожиданно исчез.

Толстый, хоть и знал Рустама не один год, никак не могпривыкнуть к его способности мгновенно исчезать и также мгновенно появляться.Именно эта способность помогла Рустаму выжить в Абхазии и в Чечне, в кровавыхразборках начала девяностых, и именно за эту способность Толстый, влиятельныйлидер одной из крупнейших группировок города, взял Рустама в свою личнуюохрану.

Прошло пять или семь бесконечно долгих минут, и Рустамвозник возле приоткрытой дверцы «мерседеса».

— Шеф! — сказал он почему-то шепотом, низконаклонившись к хозяину. — Там никого нет.

— Ну и что? — недоуменно спросил Толстый.Настороженность Рустама, который никогда и ничего не боялся, передалась ему, ион тоже понизил голос:

— Ну и что, что никого нет? Может, они просто машинубросили?

— Не нравится мне все это! — прошептал Рустам, ивдруг лицо его исказилось короткой судорогой, он покачнулся и сполз по лаковомуборту «мерседеса».

Толстый тихо выругался, открыл дверцу пошире и огляделся.Вокруг не было ни души.

Тогда он толкнул носком ботинка тело Рустама. Телохранительперекатился на спину, подставив звездному небу бледное мертвое лицо с широкооткрытыми пустыми глазами.

— Что за хренотень? — пробормотал Толстый и влезобратно в машину.

На переднем сиденье трясущийся водитель бормотал всплывшие впамяти обрывки молитв. В остальном царила тишина. Прошло несколько минут.Совершенно ничего не происходило.

— Ну и долго ты будешь тут трястись? — прорычалнаконец Толстый. — Давай меняй колесо, и поехали!

Водитель дрожащей рукой открыл переднюю дверцу, и в этомгновение из темноты возникли две призрачные фигуры.

Белые складки длинной бесформенной одежды струились, каклоскутья тумана, а над этой колышущейся одеждой сверкали золотые маски с чернымипрорезями глаз и вьющимися крутыми кольцами ярко-красными бородами.

— Что еще за цирк? — вскрикнул Толстый, поднял«беретту» и открыл огонь по одному из призраков.

Пистолет ходил ходуном в дрожащей руке, призрак приближался,никак не реагируя на выстрелы.

— Отче наш... — бормотал водитель на переднемсиденье, — да сбудется воля Твоя...

Толстый отбросил бесполезный пистолет, выскочил из машины итяжелыми прыжками помчался к лесу.

Однако он не успел пробежать и половины пути, когда его схватилаза плечо могучая рука. Даже сквозь одежду Толстый почувствовал ее леденящий,могильный холод.

Страшным рывком незнакомец развернул бандита к себе лицом изаставил опуститься на колени. Толстый поднял глаза. Над ним возвышались двапризрака в струящихся белых одеждах и золотых масках. Один из них поднял руку,и в ней блеснуло широкое лезвие короткого меча.

От всего этого веяло таким древним мистическим ужасом, чтоТолстого наконец проняло. Он побледнел, так что лицо его цветом напомнило сыруюкартофелину, и севшим от страха голосом проговорил:

— Мужики, ну чего вам надо-то? Договоримся! Денег,может? Так об чем базар?

Однако призраки не издали ни звука. Широкий меч описалкороткую дугу, и голова Толстого покатилась по асфальту.

— И прости нам грехи наши... — шептал шофер«мерседеса» синими от ужаса губами.

Монгол посмотрел на Степу своими змеиными ледяными глазами,закусил незажженную сигарету и прошипел:

— Придется, однако, с Шубой встретиться, перебазаритьэти дела. Если это он Толстого упаковал — мало ему не покажется. Что он,однако, о себе думает? Он тут не один в городе, если что — быстро остановим.

— Шуба говорит — он не при делах, — вставилСтепа, — просит «стрелку» в эту субботу, место — где скажешь.

— У Левы, однако, встретимся, — мгновенно ответилМонгол, — место хорошее, проверенное, второй выход есть. Ребят, однако,расставь загодя, чтобы без сюрпризов.

В субботу на дверях ресторана «Золотой барашек» появиласьтабличка «Закрытое мероприятие». Этот небольшой ресторанчик знающие люди обычноназывали «У Левы», по имени хозяина, жизнерадостного и пузатого Левы Ашкенази.

Лева и сам неплохо готовил, но последнее время онпередоверил кухню замечательному повару-армянину Хачику Айвазяну, а сам большебывал в зале с клиентами.

Платил Лева Монголу, но тем не менее не ссорился ни с кем изконкурентов своего покровителя, и в его ресторане часто проводили «стрелки»,зная, что веселый еврей, когда надо, нем, как рыба, и надежен, как автоматКалашникова.

Степа подъехал в ресторан за два часа до назначенноговремени, обошел на всякий случай хорошо знакомое помещение, осмотрел всекладовки и чуланы, специальным прибором проверил отсутствие «жучков», расставилохрану.

Монгол приехал за пять минут до восьми, сверкнул от дверейледяными недоверчивыми глазами. Лева вышел навстречу, без излишней угодливостиприветствовал покровителя и предложил выпить для аппетита. Монгол попросилборжоми, сел за столик, взглянул на часы.