Потом я приехал в «Рэстебит-мотель», показалсвои верительные грамоты и спросил, не могу ли я взглянуть на их книгурегистрации за пятое число. Никакого Николаса Баффина с женой там не оказалось.При этом администратор мотеля утверждал, что все регистрационные карточкиостались на месте, ни одна не пропала, все они подшиты в папке. Конечно, егоуверения могли не соответствовать истине. Но зачем бы это ему потребовалось вратьмне?

У администратора было кислое настроение.Напротив мотеля строился десятиэтажный жилой дом. Жильцы мотеля жаловались нашум стройки, на то, что вся улица целый день запружена грузовиками ибульдозерами. Я вернулся на стоянку машин, расположенную перед входом в мотель,и мысленно реконструировал обстановку, при которой шантажист мог сделатьфотографии. По снимкам можно было определить, где стоял его автомобиль. Отсюдахорошо просматривался и вход в мотель, и строящийся дом. Тут я вспомнил, что вагентстве меня ждет Берта. Ее челюсть, наверное, негодующе выпячена, а зубысжаты от возмущения. Я знал, что когда вернусь в офис, то мне придетсянесладко.

Туда я попал только в 10.30. Телефонисткасразу сказала мне:

— Миссис Кул велела передать, что хочетвас видеть сразу, как только вы появитесь. Что-то очень важное.

Я неохотно отправился в кабинет моей старшейпартнерши, внутренне приготовившись к нападению. Берта улыбнулась мне какЧеширский кот.

— Где, к черту, ты пропадал? —спросила она, приветливо улыбаясь.

— Работал. Бегал по делам.

— Каким именно?

— По делам Баффина.

— Заплатил вчера шантажисту?

— Да.

— Получил документы?

— Да.

— Думаешь, он еще раз попытается куснутьБаффина?

— Нет.

— Хорошо. Я связалась с сержантом Селлерсоми сказала, что мы выполнили работу для ресторана Баффина и получили приглашениеприйти туда с гостями на шикарный бесплатный обед. С шампанским. И вообще —заказ без ограничений.

— И что ответил Селлерс?

— Он сказал, что это звучитпривлекательно. Но он хочет знать, будешь ли там ты.

— Что вы на это сказали?

— Я сказала: «Конечно». Ведь именно тысделал эту работу.

— Ему это понравилось?

— Он признался, что предпочел быпообедать со мной вдвоем. Но совесть немного беспокоит его: он говорит, что парураз неправильно судил о твоих деловых и человеческих качествах. Ему не нравитсятолько, что ты иногда режешь углы… Намерен ли ты привести с собой на обед своюволоокую секретаршу?

— Вряд ли. Думаю, это не доставит ейудовольствия.

Я как-нибудь приглашу ее на обед за свой счет.

— Держу пари, что пригласишь!

— Есть еще причина, по которой я несобираюсь приглашать ее на этот раз.

— Какая?

— Та же, по которой вам скоро придетсяпозвонить сержанту Селлерсу и сказать, что обед отменяется.

Улыбка сошла с ее лица. Рот затвердел. Глазазамерцали мрачным светом.

— Что за дьявольщину ты несешь? Ты жетолько что сказал, что хорошо выполнил работу для Баффина.

— Работа в порядке.

— Ну а обед входит в оплату за услуги.

— Баффин еще не звонил вам?

— Нет.

— Скоро позвонит. Он позвонит и скажет,что приглашение отменяется. Что я такой-рассякой. Что наше агентство ведет сним двойную игру. И он еще потребует деньги назад.

— Что случилось?

— Я играл не так, как он хотел.

Ее лицо потемнело.

— Черт возьми, Дональд! — прорычалаона. — Ты ведешь себя чересчур вольно. Баффин — хороший клиент. Мы жехотели развивать такого рода деятельность. Мы…

Но тут зазвонил телефон. Несколько мгновенийБерта колебалась. Потом сняла трубку. Она слушала, что ей говорили, и смотрелана меня. Постепенно к ней возвращался нормальный цвет лица. Потом губырастянулись в улыбке.

— Это очень мило, мистер Баффин, —заговорила она. — Мы будем. Около восьми? Подходит… Прошлым вечером всебыло сделано как надо? Отлично?

Нет, я еще не видела его. Он только чтопоявился в офисе… Понимаю… Да, сержант Селлерс придет с нами. Я сказала ему,как было: мы сделали для вас работу, и вы пригласили нас на обед… Ну ипрекрасно…

Да, я скажу… Да, он любит поступать не совсемобычно, но его методы всегда приносят хорошие результаты. Да, конечно… Ну,тогда до восьми? О, пара коктейлей — этого достаточно… — Повесив трубку, Бертапосмотрела на меня с таинственным выражением лица. — Какого черта тырешил, что Баффин скис?

— Когда мы вчера прощались, он назвалменя сукиным сыном.

— Чем ты ему насолил?

— Ничем. Просто поступил не совсем так,как он хотел.

— Он мне так и сказал. Но тут же добавил,что ты работал блестяще. Сумел полностью исключить возможность нового шантажа.И чем больше он думает, тем лучше понимает, что дело было сделано великолепно.Ну, в общем, ты слышал наш разговор…

— Только с одной стороны.

— С другой стороны прозвучаласердечность. Огромная сердечность.

— Мне это не нравится, — сказал я.

— Почему?

— Вчера вечером он бесился всю дорогу.

— По какой причине?

— Женщина дала мне деньги, чтобы добытьдокументы. Я их добыл. Баффин заявил, что наш клиент — он, Баффин, и документыдолжны быть вручены ему.

Я ответил: «Не пойдет!»

— Где сейчас эти документы?

— В моем сейфе.

— Но ведь верно, что платил нам за работуБаффин.

Почему бы не отдать ему документы?

— Нас нанял Баффин, но нанял для того,чтобы защитить женщину. Она дала мне десять тысяч, и ей я отдам документы.

— Понятно, — сказала Берта. —Но если они любят друг друга и идут рука об руку, какая разница, кому ихотдать?

— Любовь скоротечна, — сказаля. — Иногда очень даже скоротечна.

— Пожалуй, ты поступил неглупо. Возможно,Баффин за ночь понял это. Он сказал мне, что ты очень ловко провел всюоперацию.